Каиафа стал совсем белым, как мрамор в отделке Храма, и лицо его вытянулось и казалось похудевшим. Пилат быстро выпрямился и повернул к выходу. Но, отойдя на два шага, обернулся к первосвященнику и сказал сухо, обычным своим тоном:

– Я вашу просьбу выполнил: сейчас Его повели на казнь, – и быстро вышел.

Обратной дороги Пилат не заметил. Войдя во дворец Ирода Великого, он крикнул:

– Моего врача ко мне.

Пилат подошел к столику с письменными принадлежностями, рванул на себе пряжку на плаще, и она, оторвавшись, упала к его ногам, звякнув о мозаичный пол. Ее накрыл упавший плащ. Пилат, обмакнув калам, быстро написал несколько строк на куске пергамента. Перечитав написанное, он свернул пергамент в свиток и скрепил его своей печатью.

В комнату неслышно вошел высокий человек в плаще. У него было симпатичное, умное, скуластое, бледное, чисто выбритое лицо с прямым носом и коротко, по-римски, остриженная черная голова.

Человек вошел неслышно, но Пилат спиной почувствовал его и обернулся.

– Приветствую тебя, прокуратор, – сказал человек.

– И тебя приветствую, Леандр, – быстро и озабоченно сказал Пилат и указал ему на кресло. Пилат сел в другое кресло, рядом. – Леандр, – сказал Пилат тихим голосом, – я пригласил тебя по очень важному и срочному делу. Ты мне друг и только тебе я могу доверить жизнь мою.

Леандр, личный врач Пилата, был с ним еще в военных походах, когда Пилат был трибуном легиона. Ему было уже за сорок, но выглядел он моложе своих лет, хотя несколько морщин уже обозначились на его высоком лбу и на переносице его прямого носа. Его карие, большие глаза смотрели на собеседника открыто, прямо и неподвижно. Многих смущал его открытый взгляд. Был он немногословен и был очень хорошим врачом.

– Ближе к закату, когда иудеи уйдут в город, ты, Леандр, должен быть на Голгофе. Это, – указал Пилат на свиток, – подтверждение твоих полномочий. Этим я беру ответственность на себя. Никто и никогда не должен потом найти этого пергамента.

Леандр молча кивнул.

– Его перевезешь в Кесарию Стратонову, ты знаешь, где Его спрятать. Ты – любимый ученик Эскулапа.

Леандр взял пергамент и, не сказав ни слова, быстро удалился. Было десять часов утра…

…А к середине девятого часа к Голгофе подошло печальное шествие. Между двумя цепями легионеров, стоявших по краям пыльной дороги, шли мокрые от пота двое разбойников, сгибавшиеся под тяжестью своих перекладин, некий Симон Киринеянин, тащивший перекладину Иисуса, и ехали медленно повозки с приспособлениями для казни и с палачами, сидящими в них. Иисус шел позади повозок. Он с трудом переставлял израненные в кровь босые ноги, и за Ним зорко наблюдали несколько легионеров.