И так – половину текста. Он считает, вполне достаточно. Он поворачивает листок к Мадлен, которой в последний момент удается скрыть восхищение. Сходство между двумя почерками абсолютно завораживающее.

Дельга закрыл ручку, убрал ее. Он бережно забирает только что созданную фальшивку, рвет на маленькие кусочки, которые складывает в пепельницу, и скрещивает руки на груди.

– Мне нужна… копия вот этого.

Она протягивает ему записную книжку швейцарского банкира. Которую Дельга внимательно перелистывает. И возвращает ей.

– Восемь тысяч франков.

Мадлен растеряна:

– Подождите, там пятьдесят страниц по сто двадцать франков, это шесть тысяч, а не восемь.

– Этому блокноту, должно быть, года три-четыре. Человек, который вел записи, писал разными ручками, в течение долгого времени, в разных местах. Сначала придется найти такой же, что не…

– Не обязательно такой же. Годится похожий.

– Ладно. И все равно надо будет его состарить, заполнить его, используя разные перья, разными чернилами, имитировать различные ситуации, в которых велись записи и которые влияют на почерк. Это стоит восемь тысяч франков. Не считая того, что вы собираетесь попросить меня внести изменения в некоторые строчки, я не ошибаюсь?

– Только одну. Добавить. В начале блокнота. Семь тысяч франков.

Дельга, ни секунды не колеблясь:

– По рукам.

– К какому сроку вы сможете это сделать?

– Через два месяца.

Мадлен в растерянности. Потом она улыбается. Вот уж действительно ловкач!

– Я полагаю, что, если я попрошу вас закончить за десять дней, это будет стоить… восемь тысяч.

Дельга тоже улыбается. Не стоит отвечать. Мадлен делает вид, что размышляет, но сделка неплохая, она оценивала эту работу в десять тысяч. Она достает конверт:

– Три тысячи вперед, и пока больше ничего.

Дельга кладет деньги в карман, с осторожностью помещает записную книжку в сумку и встает. Мадлен тоже поднимается и идет платить за напитки, угощает она.