Внимание наркома привлекли две молоденькие, свеженькие, судя по всему, балеринки в шляпках, которые, щебеча что-то на ходу, пронеслись мимо него и скрылись за дверями театра.
Берия глянул на них плотоядным взором и пошел дальше, на ходу анализируя рабочую ситуацию: «Конечно, ответственность чудовищная. Особенно сейчас, после войны. Народ помнит сорок первый и, конечно, сделает все, чтобы это не повторилось».
Волей вождя и народа он поставлен ковать оружие, которое не даст врагам поставить русских на колени. Он и его соратники.
* * *
С Ванниковым он работал еще с Баку. Невысокого роста, лысый, крепкий, как дуб, резкий, подвижный, живой человек. Досталось ему немало. Был в революцию подпольщиком, потом рос по экономической линии. От десятника на стройке до наркома вооружений СССР.
За семнадцать дней до начала войны, в рамках обычных тогда чисток, был разжалован и арестован. Но через месяц вождь сообразил, что такими кадрами швыряться нельзя. Поинтересовался у Берии: где Ванников? Тот доложил: «Сидит в тюрьме на Лубянке». Сталин вызвал его к себе. Бориса Львовича доставили к вождю. И тот в свойственной ему манере пошутил: «Нашел время сидеть, дурень!» В дальнейшем ходе «визита» Сталин попросил «обиды за случившееся не держать», а чтоб никто больше не усомнился в происшедшем, дал Ванникову справку, которая гласила:
И Ванников не подкачал. В битве под Москвой дефицит снарядов был огромным. Дошло до одного выстрела на орудие. Уже в конце 1942-го выпуск боеприпасов всех видов и калибров удвоился, а в 1943-м утроился. Качественные осколочные, бронебойные, кумулятивные, подкалиберные — с целой серией взрывателей — выпускались с тех пор без перебоев.