То есть он показал, что авария произошла по другому ведомству. Но он все знает о ней.
Сталин в принципе остался доволен. Он тоже показал, что имеет свои источники информации. И тщательно следит за делами. Понравилось ему и то, что все слова в докладной об изделиях и фамилия Харитона написана Берией самолично от руки. То есть секретность соблюдается.
Берия же еще раз убедился, что надо быть в курсе всего. А главное — начеку.
* * *
Но сейчас не это заботило его. Первая установка «Анна» работала по поговорке «первый блин комом». И надо было решаться на смелый, отчаянный шаг. Строить еще более мощный реактор, так как полагаться на первый нельзя. А это опять бешеный темп, аврал, затраты. Но делать нечего. Стране требовалось много, очень много плутония. И надо в Челябинске-40 начинать растить атомного гиганта под условным названием «Иван».
11 декабря 1948 года с подачи Берии было принято решение о строительстве нового мощного реактора под шифром «здание № 301».
Только котлован под него уходил в глубь земли более чем на пятьдесят метров… Это было гигантское сооружение не только по размерам, но и по насыщенности механизмами, приборами, кабелями…
* * *
Лаврентий Павлович, как и Иосиф Виссарионович, твердо знал, что «кадры решают все». И поэтому, когда на стол к нему легла записка Курчатова, здорово обеспокоился.