Мария Сейтон вышла.

– Он меня любит, – тихонько прошептала королева. – Бедный Боскозель, ты должен покориться! Лучше сегодня же указать ему на ступени трона, чем вечно опасаться бури этой страсти и продолжать жестокую игру до тех пор, пока разочарование сделается для него смертельным. Он любит… и не догадывается, что именно то, что подает ему надежду, заставляет меня содрогаться, когда я смотрю ему в глаза. Из-за его сходства с человеком, которого я любила, как никогда не полюблю другого, вид Боскозеля вызывает у меня вновь все слезы, выплаканные мною о моей утрате, и приводит мне на память умершего. Живой образ кумира моего сердца, ты не подозреваешь, что это жестокое упоение скорбью заставляет меня удерживать при себе, что я посылаю за тобою, когда хочу плакать, что мое сердце при виде тебя вопиет: «Ты – не тот, кого я любила!!»

Мария Сейтон вернулась обратно.

– Ваше величество, – воскликнула она в смертельном страхе, – Боскозель не уходит прочь; он заклинает вас выслушать его и не ходить к обедне. Вам грозит опасность.

– Опасность? – с горькой улыбкой спросила королева. – Не с ума ли он сошел или не натворил ли новой беды? Ненавидят французов, а не меня… Но что это за дикий шум? Неужели таков мне прием от моего верного народа?

Она поспешила к окну.

Яростный крик и лязг оружия донеслись снизу. Толпа теснилась к дверям аббатства и как будто угрожала перебить стражу, когда ей заградили вход.

Встретив неожиданное препятствие в лице стражи, толпа на минуту отпрянула от церковных дверей и, видимо, готова была хлынуть со двора. Но вот среди нее раздались громкие крики ее вожаков. Два-три сжатых кулака угрожающе поднялись над ее головами. Послушное стадо тотчас с готовностью отозвалось на призыв своих руководителей и с глухими проклятиями по адресу католиков снова устремилось к аббатству.

Пораженная Мария Стюарт при виде такой картины побледнела, но не от страха, а скорее в припадке сильного гнева. Как?! В своем собственном королевстве ей мешают склониться пред алтарем Всевышнего и вознести те молитвы, к которым она привыкла с детства? И кто же?! Ее подданные!

– Что это значит? – воскликнула возмущенная Мария. – Впустите Боскозеля и пошлите за моим братом, лэрдом Стюартом!

Едва она успела дать это позволение, как Боскозель стоял уже перед нею.

– Ваше величество, – воскликнул он, – заклинаю вас, не ходите к обедне! Лэрд Стюарт замыслил предательство.

– Вы бредите, маркиз. Я вижу там внизу подобие бунта, но надеюсь, что лэрды проучат мятежную чернь.

– Государыня, примите предостережение верного слуги и преданного человека! Эта смута вызвана искусственно. Вас хотят запугать, чтобы выманить какое-нибудь обещание, которое свяжет вам руки и предаст вас во власть честолюбца Стюарта.