Видаль сжал кулак:

– Если бы мы оставили Кромптона на свободе, то узнали бы о гугенотском заговоре куда больше, чем всеми этими методами.

– Возможно. Я намерен покинуть Тулузу сегодня вечером, пока не начались беспорядки. Полагаю, вы примете аналогичные меры?

– Я удалюсь в предместье Сен-Сиприен на другом берегу реки.

– В таком случае еще больше причин арестовать Рейдона сейчас, пока у вас есть такая возможность. И не самая последняя в их числе та, что, если вы продолжите покрывать его, кое-кто может усомниться в вашей преданности королю.

Видаль внезапно схватил своего собеседника за горло, немало изумив тем самым их обоих, и прижал к стене пыточной.

– Никто не смеет сомневаться в моей преданности католичеству, – ледяным тоном отчеканил он. – И уж точно не вы. Вы, Маккон, человек, который самим своим присутствием здесь и каждым своим вздохом предаете страну своего рождения и свою королеву. Так что не смейте даже меня поучать. – Он продержал англичанина еще какое-то время, потом разжал хватку. – Стража!

Солдат бросился вперед:

– Да, монсеньор.

– Этот господин уходит. Проводи его до ворот тюрьмы.

Маккон оправил на себе одежду.

– Вы совершаете ошибку.

Видаль начертил в воздухе крестное знамение и возвысил голос.

– Идите с миром, – произнес он. – Будьте уверены, что я сообщу о ваших опасениях его преосвященству епископу Тулузскому и нашим друзьям в парламенте.

Маккон поколебался, затем поклонился и вышел из камеры. Караульный, держась на почтительном расстоянии, двинулся за ним следом.

Видаль выпрямился, прислушиваясь к их шагам, эхом отдающимся в сыром и холодном коридоре, который вел из этого ада наверх, к свету. Он ожидал, что рано или поздно кто-нибудь бросит ему вызов, но не того, что этот вызов будет исходить от Джаспера Маккона.

Он прекрасно понимал, что Маккон, как и многие другие, находится на жалованье у торговца оружием Дельпеша. И, как Дельпеша, его интересуют исключительно деньги и власть. Видалем же куда в большей степени двигали желание вернуть плащаницу и честолюбивые планы стать следующим епископом. Более того, он был убежден, что это усилит позиции католиков, если протестанты и дальше продолжат набирать силу. Те либеральные католики, которые все еще верят в то, что компромисс возможен, вынуждены будут пересмотреть свои взгляды, и город будет навсегда очищен от гугенотской заразы.

На мгновение в ушах у него прозвучал голос его возлюбленной, и при воспоминании о ней кровь бросилась ему в лицо. Когда со всем этим будет покончено, Видаль, пожалуй, позволит себе напоследок нанести один визит в горы. Ему приятно будет узнать, что она не тужит там в своем вдовстве.