– Вот, – сказала служанка, протягивая ей чашку. – Это поможет вам согреться.

Пожилая женщина с благодарностью взяла питье. Риксенда изо всех сил старалась загладить свою вину, и Сесиль больше не винила ее. Она винила себя.

Сесиль Нубель не могла поделиться своими страхами с Риксендой – да и вообще ни с кем, – но она боялась, что их всех настигло прошлое. Все тайное неминуемо должно было в конце концов стать явным: исчезновение Алис, скоропалительная поездка Бернара в горы и его затянувшееся молчание; Мину с Эмериком, которых отослали в Тулузу к сестре Флоранс, – все это уходило корнями в то, что случилось в Пивере много лет тому назад.

Давние преступления аукаются потом еще много лет.

Сесиль некоторое время посидела на кухне, глядя, как играет на верхушке стены во дворе солнечный свет. Она перевернула в руке старый рисунок Флоранс – с ее собственным именем, печатными буквами выведенным на обороте. Колокола маленьких церквушек в Ситэ начали отбивать полчаса, но вскоре их перекрыл громкий перезвон соборных колоколов.

Решение было принято. Сесиль Нубель поднялась на ноги.

– Что вы делаете, мадам? – спросила Риксенда.

– Беранже был уверен в том, что карета принадлежит епископу Тулузы, потому что за несколько недель до того видел ее на площади Сен-Назер. А что, если эта знатная дама тоже гостила в епископском дворце?

– Вы собираетесь просить аудиенции у епископа Каркасона?

Впервые за несколько недель Сесиль засмеялась.

– Нет. Не могу себе даже вообразить, чтобы он согласился меня принять. Но наверняка кто-то что-то да слышал. И если мы хотя бы узнаем имя этой женщины, это может дать нам ключ к тому, где искать Алис. У тебя, кажется, была двоюродная сестра, которая работала на кухне дворца?

– Да! – просияла Риксенда, радуясь тому, что может быть полезной.

Мадам Нубель накинула на плечи свою шаль:

– Идем. Пойдем вместе. Ты меня представишь.

Глава 46

Глава 46

Тулуза

Видаль устремил взгляд на изувеченное тело Оливера Кромптона, безвольно поникшее в пыточном кресле. Его руки были все еще пристегнуты к деревянным подлокотникам, металлические обручи надежно удерживали запястья на месте. Толстый кожаный ремень вокруг лба не давал подбородку упасть на грудь. Обломок раздробленной ключицы под неестественным углом выпирал из-под серой кожи.

– А он оказался более стойким, чем я ожидал, – заметил еще один мужчина. – Не думал, что он так долго продержится.

– Дьявол своих оберегает, – бросил Видаль, не желая признавать за узником ни мужества, ни стойкости. На его памяти никто еще не выдерживал пяти недель пыток.