Великий поэт написал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Мне хочется верить, что он обрёл «обитель дальнюю трудов и чистых нег», но что-то я очень сильно в этом сомневаюсь, ибо «замыслил я побег» слишком смахивает на самоубийство, как и всё что он творил в период своего затмения. В моём случае всё гораздо проще: для меня запой является отрешением от бытия, к которому так стремился Пушкин, только без летального исхода.

— Эдуард, я так понял, ты не особо цепляешься за жизнь? — спросил Калугин.

— Неа, — легкомысленно ответил я, — мне хочется чего-то новенького.

— Какой же ты дурак, — разочарованно произнёс он.

— А ты себя умником считаешь? — спросил я и кинулся догонять девушек в парео.

Одна из них, нервная, субтильная, бледная, напомнила мне даму с камелиями. Несмотря на свой чахоточный вид, она выглядела довольно сексуально. Нордический образ дополняли её голубые глаза кристальной чистоты. Она фиксировала взгляд на предметах медленно и без интереса, потому что была крайне близорука. А ещё меня тронули её пухлые губки, слегка потрескавшиеся от солнца и соли, и блудливая очаровательная улыбка, никогда не покидающая это прелестное лицо.

Её подруга напоминала мифологическую птицу Симург. У неё были хищные черты лица и блестящие карие глаза. Она была настолько яркой и демонической, что могла повредить твою карму одним неосторожным взглядом. Эта бенгальская красотка буквально лоснилась от загара. У неё была тонкая талия, большие жизнеутверждающие груди и великолепное лоно, готовое принять в себя бесконечное количество мужчин и произвести на свет бесконечное количество детей.

Я познакомился с ними легко и непринуждённо. Рядом пустовал шезлонг, в который я упал без лишних вопросов и, накрыв лицо газетой «СПИД-инфо», сделал вид, что собираюсь покемарить… Вдруг я услышал низкий грудной голос, — я даже не понял его гендерную принадлежность, пока не откинул газету и не увидел, что ко мне обращается женщина, а именно — чернобровая и черноглазая Симург.

— Что? Вы это мне? — промямлил я, вытянувшись в струнку и широко зевнув.

— Молодой человек, позвольте, — сказала брюнетка и протянула ко мне руку.

— Что? Вы хотите меня потрогать? — Я сотворил удивлённую физиономию.

— Отдайте, — спокойно молвила девочка-вамп.

— Я умоляю вас, не читайте до обеда жёлтых газет! — воскликнул я и вновь натянул её на голову.

— Такой наглый, — послышался бархатный голосок блондинки.

— Молодой человек, отдайте нашу газету! — потребовали они хором.

— Девчата, не трогайте дядю… Дядя очень устал, — пробухтел я, удобнее устраиваясь в шезлонге, но брюнетка сорвала газету с моей головы.