С Пашей мы познакомились в клубе. Рыбак рыбака видит издалека.

— Откуда, братишка? — послышалось из темноты.

В тот момент я курил на балконе, наслаждаясь наступившей прохладой и пением цикад. Небо надо мной было усыпано звёздами, и месяц висел в ночи, как турецкий ятаган. Я обернулся, и короткая затяжка осветила его лицо. Оно было бледным и опухшим.

— Из Нижнего Тагила, — ответил я, и это словосочетание явилось для него неким паролем, открывающим его простую босятскую душу.

— А у меня брательник на двенадцатой сидел, — с некоторой печалькой произнёс он и добавил: — Паша.

— Эдик. — Я пожал ему руку, и мы отправились за столик отмечать наше знакомство.

По этой части он был, конечно, мастер, а вот я не выдержал ночного «марафона», и меня буквально на руках донесли его ребята до номера 236. Клянусь, я даже не мог постучать в дверь. Когда моя жена, заспанная, взлохмаченная, в вытянутой футболке c Микки Маусом, принимала меня из рук в руки, то повторяла почему-то только одну фразу: «Я никогда его не видела таким».

Павел очень любил поговорить, и в этом смысле я был для него отдушиной, потому что его ребята, все как один, были очень суровыми и молчаливыми. Общаясь с этими молодыми бандитами, я понимал, что им пришлось пройти хорошую школу жизни, — они не были склонны болтать ради развлечения, потому что в их миру за каждое слово приходилось отвечать. Паша был довольно сентиментальным, как многие деспоты и криминальные вожди, — он мог себе это позволить. Когда он предавался воспоминаниям, его лицо становилось предельно благостным и добрым, покрываясь мимическими морщинками. А ещё он любил под водочку пофилософствовать: рассуждая на тему добра и зла, он каждый раз выступал в роли эдакого Георгия Победоносца, копьём поражающего змия. Я смотрел на него и удивлялся изворотливости этого змия, который так искусно умеет выживать и перевоплощаться.

Однажды мы сидели в баре, и он спросил меня:

— Эдуард, а чем ты занимаешься по жизни? Это, конечно, стрёмный вопрос… Я всё понимаю… Но мы с тобой уже не первый раз пьём… — Он улыбнулся какой-то детской, совершенно обезоруживающей улыбкой, и обаятельные морщинки разбежались по всему лицу.

— А мне нечего скрывать, — ответил я.

— Вот как? — удивился он.

— Я ведь ничего плохого не делаю. Я обыкновенный инженер-программист. Айтишник. Приехал в «Югру» внедрять систему управления отелем.

— Ты айтишник?! — Он громко рассмеялся. — Не может быть! Таких айтишников не бывает!

— Посмотри на меня.

— Вот у нас в офисе работает Ваня — типичный такой хакер. — Он продолжал смеяться. — Очки на минус двенадцать. Длинные жирные волосы, перетянутые резинкой. Старый джемпер с мордовским орнаментом. Походка — как будто в штаны насрал.