Маргарита и Петрович затихли: наверно, им уже не о чем говорить, и они просто допивают бутылку. За окном, по высокой траве, стелет мелкий дождь… И вдруг побежали по горным вершинам грозовые раскаты, и небо треснуло над головой, словно фанера, и плеснули масло на раскаленную сковородку.

Я прикрыл уставшие веки и прошептал: «Хочу спать. Только спать и больше ничего. Как я устал от этой жизни. Как я устал от самого себя. Уснуть бы навсегда, только без сновидений. Не надо ни рая, ни ада. Не хочу никакого продолжения. Хочу, чтобы смерть была абсолютной и чтобы в итоге меня растащили на атомы».

Я словно вернулся в материнскую утробу, закутавшись в тёплое плюшевое одеяло. И вот уже мелькают какие-то картинки на внутренней поверхности век: распахнутое настежь окно и колышущаяся на ветру белая занавеска — то её выбрасывает наружу, то опять втягивает сквозняком в комнату. Я чувствую нарастающий ужас, но подхожу ближе, ещё делаю шажок и ещё…

— Эдуард… Эдик… Проснись!

Кто-то трясёт меня за плечо, но я — всё ещё там. Медленно подхожу к краю окна, к самому подоконнику, и пытаюсь посмотреть вниз, но кто-то за плечо вытаскивает меня из тёмной прорехи, и я кричу от ужаса, не понимая смысла происходящего.

Этот сон я запомнил навсегда, потому что по жизни не видел ничего страшнее, хотя бывал в самых тёмных закоулках бытия, повидал очень много крови, своими глазами созерцал демона, воочию представшего предо мной, в жутких делириях видел мерцающий ад и бесов, снующих там между падшими, но этот message, который я называю «открытое окно», оказался самым жутким посланием в моей жизни, смысл которого я пойму только через несколько лет.

— Успокойся! — Я чувствую горячее дыхание на своём лице с привкусом алкогольного амбре.

— Что? Что происходит? Где я? — Я вздрагиваю всем телом, меня бьёт жуткий озноб, я весь мокрый от пота.

Марго прижимает мою голову к своей груди, целует меня в лоб, целует в губы.

— Успокойся. Всё прошло. Это был просто сон.

Я смотрю на неё дикими глазами, словно вижу в первый раз. Незнакомая кареглазая девушка зависла надо мной. Чёрные «веревки» тянутся с её головы к моему лицу. В голубом холодном свете ртутной лампы она кажется мне зловещей и смахивает на утопленницу. Она гладит меня по щеке и приговаривает:

— Просто сон, просто сон, просто сон.

Я еще раз вздрагиваю всем телом и окончательно сбрасываю сонную оторопь.

— Где Петрович? — деловито спрашиваю я.

— Только что ушёл, — отвечает она и пронзительно смотрит в мои глаза. — Того парня, которого ты ищешь, зовут Александром. Фамилия — Бурега. Улица Газовиков, дом номер четыре, второй подъезд, второй или третий этаж, квартира сразу направо.