— Вот они, мои богатыри! — по-юношески горячо воскликнул Суворов, пришпоривая коня.

Командир эскадрона, высокий красавец с полуаршинными усами, узнал генерал-аншефа, вытянулся в седле и поднял руку, чтобы остановить всадников.

— Не надо, — подъехал к нему Суворов, — пускай проходят. Время дороже: одна минута решает результаты баталии, час — успех кампании. Я действую не часами, а минутами.

Не спуская живых глаз с драгунов, которые скакали мимо, позвякивая ножнами сабель — их он велел недавно выдать коннице вместо тяжелых коротких Палашей, — спросил, когда переправились на полуостров.

— Этой ночью, ваше высокопревосходительство, — ответил офицер.

— Бивак устроили?

— Еще рано. Кашеварные возки ждут в урочище Васильковском.

Суворов улыбнулся. Его наука — солдату в походе не потакать, но до привала каша должна успеть.

Похвалил офицера, махнул рукой:

— С богом. Голова хвост не ждет.

Они отъехали в сторону, пропуская другие эскадроны, продовольственные и кузнечные фуры, конные тяги с патронными ящиками. Тищенко знал, что донские казаки и четыре эскадрона Павлоградского и Мариупольского легкоконных полков должны были обогнуть Ягорлыкский залив и выйти на берег моря. Поэтому был уверен, что Суворов и поскачет именно туда. Но генеральский конь, вдавливая копытами в песок жесткие кустики типчака, круто повернул в противоположную сторону. Дорога пошла равниной, на которой встречались круглые озерца-заливы, посверкивавшие из-за рогозы и камыша. В траве кое-где желтели запоздалые цветы зверобоя, целились вверх стрелы соцветий подорожника, белели плоские головки тысячелистника.

— Если бы не лиман да вот эти кучегуры сбоку, — обернул Суворов к ординарцу возбужденное лицо, — подумал бы, что скачем лугом где-нибудь под Москвой. — Он посмотрел на купы деревьев, видневшиеся далеко впереди, и добавил: — Тысячи верст, а земля одна.

Через полчаса возле дубовой рощи они догнали Муромский пехотный батальон. Отдохнув после долгого перехода, мушкетеры гасили костры, разбирали с козел ружья, надевали ранцы, водоносные фляги и строились в походные колонны.

Командир батальона, молодой, энергичный капитан Колонтаев, с которым Тищенко познакомился еще в Кременчуге, отдал рапорт генерал-аншефу. Выслушав его, Суворов спешился и подошел к правофланговому первой колонны.

— Вакуленко?! Старый знакомый! Помнишь лес Делиорман под Козлуджи?

— Как не помнить, ваше высокопревосходительство, — вспыхнув румянцем оттого, что его узнал сам Суворов, ответил старый мушкетер. — Турецкую армию наголову разбили.