– Ливи, нельзя так говорить! – возмущается Магда.

– Ей можно, – смеется Зигги. – Хочу пригласить тебя в кино, я угощаю.

– Тогда спасибо. С удовольствием.

Ливи встречается с Зигги два раза в неделю и наслаждается его приятным обществом и незаурядным интеллектом. В Зигги есть что-то знакомое, но она никак не может вспомнить. А вдруг они родственные души, размышляет она.

– Спасибо, что рассказала мне свою историю, – говорит он ей в конце четвертого свидания.

Они сидят на скамье около детской площадки, и Ливи рассказывает ужасную историю об издевательствах и смерти, а вокруг звучат радостные крики детей. Поначалу Ливи не хотела рассказывать об их жизни в Освенциме, ведь она недостаточно хорошо его знает, а воспоминания так мучительны, но потом ей становится лучше. Теперь Зигги знает обо мне все, как и надлежит родственной душе, говорит она себе.

– Ты расскажешь о том, что случилось с тобой? – спрашивает Ливи.

– Может быть, когда-нибудь, – со вздохом отвечает Зигги. – Но сегодня светит солнце. Ты не думаешь, что пока хватит и одной истории про концентрационный лагерь?

Ливи смеется, удивляясь, что способна смеяться. Он слушал ее и даже обнимал, когда она плакала. Какой сюрприз для нее, что кто-то, помимо сестер, заставляет ее чувствовать себя в безопасности.

Безопасность. Снова это слово. Подобно зуду, от которого надолго не избавиться, сколько ни чешись.

* * *

– Я беременна! – объявляет Магда Ливи, стоящей на пороге с ключом в руках.

У Ливи грязь под ногтями, она загорела от долгого пребывания на солнце и очень устала, но она счастлива, ей не терпится рассказать Магде о недавнем свидании с Зигги, но Зигги моментально забыт, когда она слышит эту новость.

– Еще один ребенок Меллеров! – кричит Ливи. – Я снова стану тетушкой.

– Да. И слава Богу, ты рядом и поможешь мне!

Ливи наконец входит в дом, и сейчас сестры потягивают из стаканов апельсиновый сок, а Магда рассказывает Ливи о своем самочувствии.

– Мне все время хочется есть, особенно тянет на оливки. А у Вейцманов горы оливок.

Ливи моментально вспоминает тот первый раз, когда попробовала оливки, думая, что это сливы, – и надкусила твердую горьковатую мякоть. В лагере ценилась всякая еда, так что, наверное, надо было запихнуть в себя эти оливки, но как радовалась та гречанка, которой Ливи отдала их. Это был яркий момент дня.