Ливи не произносит ни слова, поскольку понимает, что Зигги собирается с силами, чтобы рассказать худшую часть истории, – совсем как она запиналась в своем рассказе.

– Ее отправили в Освенцим, и она оттуда не выбралась.

– О-о, Зигги, мне очень-очень жаль. – По лицу Ливи струятся слезы.

– Так или иначе, меня перебрасывали из лагеря в лагерь. Сначала во Фрайбург, затем в Вальденбург, где меня приставили к работе по изготовлению оптики для немецких субмарин, потом отправили в Гросс-Розен и, наконец, в Райхенбах.

– Ну тебя и помотало, – чуть улыбнувшись, говорит Ливи.

– Можно и так сказать. Меня освободили в Райхенбахе и отвезли обратно в Прагу, но в конечном счете я поехал домой в Моравию. – Зигги прихлебывает из высокого стакана кофе глясе, который перед ним только что поставила официантка. – Домой, ха! – Зигги фыркает. – В нашем доме жили немцы, и я выгнал их и…

– Постой, – прерывает его Ливи. – Ты их выгнал?

– Конечно. Они забрали наши жизни, и я не собирался отдавать им свой дом.

Глаза Зигги сверкают, и Ливи без труда представляет себе сильного, красивого мужчину, выгоняющего немцев из своего дома.

– Продолжай, – просит Ливи, прихлебывая кофе и жалея, что Зигги не было рядом с ними во Вранове, чтобы прогнать незваных гостей.

– Ну я вновь поселился в своем доме, и однажды раздался стук в дверь. На пороге стоял мой отец. Можешь поверить? Его вместе с двумя моими братьями увезли в Лодзь в Польше. Когда туда пришли русские, они сбежали и вступили в Чехословацкий легион. Мои братья остались в Праге, но в конечном итоге мы воссоединились.

– Зигги, спасибо, что рассказал свою историю.

Зигги со вздохом закрывает глаза и медленно качает головой:

– Войну я пережил относительно легко, Ливи. Разве ты не слушала? Я не страдал, как ты с сестрами. У меня даже нет номера на руке.

– Номер на… Зигги, о чем ты говоришь? Это не соревнование. Это жуткая история, и все наши истории одинаково ужасны.

– Просто я хочу сказать, тебе выпали гораздо более тяжелые страдания, чем мне. Ливи, я до сих пор вижу это в твоих глазах. Когда ты думаешь, что никто не смотрит, ты как будто исчезаешь.

– И ты тоже! – возражает Ливи. – Мы все исчезаем. Послушай, Зигги, у тебя есть отец и братья. У меня есть сестры. Давай воспользуемся нашим везением и будем ценить это. Думаешь, имеет значение, что тебе доставалось больше супа, чем мне? Или что у тебя было два одеяла вместо одного? Мы были узниками, нас безо всякой причины выдергивали из наших домов и убивали наших родных.

Зигги ставит свой стакан и берет Ливи за руку: