– Зачем мне это делать?

– Ты получишь прибыль, когда я его выкуплю.

– Или потеряю свои инвестиции.

– Я не дам этому случиться.

– Калла, вот по этой причине банки и не ссужают тебя деньгами. Ты – слишком рискованное предприятие. Ты упорно хочешь сохранить и продолжить дело, которое не приносит прибыли. В лучшем случае ты время от времени с натяжкой покрываешь расходы. Частный бизнес не станет иметь с тобой дело, если банк, обладая ресурсами по всей стране, не делает этого.

– Но ты меня знаешь. Ты знаешь, что мое дело не рискованное.

– Я скажу тебе, что я могу сделать.

– Хорошо.

– Я куплю его у тебя. Немедленно. Дам хорошую цену. Но никакого театра. Мне нужен участок.

– Я не хочу так. Не хотела и тогда, когда мы с тобой были вместе, и сейчас не хочу.

– Значит, я подожду, пока собственность выставят на аукцион, – а это, судя по всему, будет скоро – и куплю ее по бросовой цене. Я хочу, чтобы ты запомнила этот наш разговор.

– Не думаю, что смогу его забыть.

Калла поднялась, испытывая горькое сожаление, что надела свою лучшую шляпку и перчатки ради всего этого.

– Желаю удачи, Фрэнк, – сказала она, выходя из кабинета.

Он что-то сказал ей вслед, пока она шла к выходу из вагончика, но Калла уже не слышала его. Металлические ступени грохотали, когда она спускалась на землю.

А Фрэнк Арриго сказал: «Ты еще вернешься». Он был из тех, кто считал, что последнее слово должно остаться за ним. Правда, он не знал, что Калла его не слышала, – но это не имело значения, она все равно не вернулась бы. Она найдет другой способ спасти Театр Борелли.

После встречи с Фрэнком Калла долго шла пешком. Она сделала остановку у «Исгроу», чтобы купить свежеиспеченного печенья и жевать его на ходу, так и сяк обдумывая ситуацию вокруг театра. Посмеялась, прочитав надпись мелом на асфальте: «Здесь был Фредди Кокоцца». Только старожилы еще помнили, что Фредди Кокоцца стал Марио Ланца. Остановилась заглянуть в витрину лавки «Старый аптекарь», где были выставлены духи «Белые плечи» и «Золотые тени» в мерцающих бутылочках, а потом повернула назад к театру.

Войдя через заднюю дверь на сцену, она с силой выдохнула и направилась вниз в костюмерную. Калла включила свет – и ахнула: на столе развалился Ники Кастоне. Она отпрянула.

– Что ты здесь делаешь?