Солнце горячими лучами пригревало влажную землю. Цветы еще купались в росе и ярко горели веселыми огоньками. Все вокруг дышало несказанной силой и радостью жизни.

Город, огибавший величественную гору Митридат, казался совсем близким. Море бледно-голубым маревом колышется, уходит в беспредельную даль и сливается с небом. Далеко на горизонте пароход кажется детской игрушкой. У берега белеет стайка парусных лодок; они неподвижны, как отдыхающие на воде чайки. С другой стороны города, направо, поднимается широкая, слегка холмистая степь.

В деревне Аджимушкай, видневшейся сквозь зелень деревьев своими беленькими домиками, вкусно пахнет праздничными яствами. По улицам прогуливаются молодые партизаны с девчатами. Старики зазывают к себе в гости, угощают, по обычаю, куличами. По траве возле домиков с шумом бегают, играют дети, слышится смех, песни, весело заливается гармоника.

В полдень партизаны-наблюдатели, находившиеся на курганах, заметили на дороге с востока, со стороны городка Еникале, мчавшийся прямо на каменоломни легковой автомобиль.

Командир заставы приказал задержать. Партизаны засели по сторонам дороги и зорко следили за движением автомобиля.

Красивый, блестящий, черный, он ворвался в деревню. В нем сидели два офицера и две нарядно одетые женщины, а по бокам на ступеньках стояли какие-то простые, штатские люди с револьверами в руках. Партизаны остановили машину.

— Это свои. К штабу давайте! — выкрикнул высокий парень в рыбацких сапогах, соскочивший с подножки автомобиля. — Мы из Еникале. Как проехать к командиру Колдобе?

— Едем! — подхватили партизаны, цепляясь за машину.

Через минуту автомобиль вскочил в длинный карьер и подкатил к главному входу в каменоломни, сердито фыркнул и остановился.

Отовсюду сбегались люди. В один миг большая вооруженная толпа окружила новенький, блестящий, иностранной марки, автомобиль с никелированным сияющим радиатором.

К окаменелым и бледным от испуга пассажирам, по бокам которых все еще стояли два рыбака с револьверами, подошли председатель штаба Савельев, комиссар Горбылевский, командир отряда Колдоба, секретарь штаба Пастернаев.

Пастернаев был в длинном, измазанном копотью пальто.

Партизаны шутили:

— Товарищ Пастернаев, куда ты прешь? Гости испугаются. У них сердце не выдержит. Полундра!

— Выдержит, — смеясь говорил он, пробираясь сквозь толпу к машине. — Они, может, и не таких выдерживали.

Горбылевский быстро взглянул на испуганно ощетинившихся офицеров. Спросил:

— Кто такие?

Бритое, строгое, чуть скуластое лицо уже пожилого полковника, глядевшего из-под лакированного козырька защитной фуражки с белой кокардой, дрогнуло. С ненавистью и презрением смотрел он на партизан.