— Тебе же нельзя волноваться.

Ковров отмахнулся, резко повернул голову, но лицо его вдруг искривилось; он сжал зубы, видимо сдерживаясь, чтобы не застонать.

— Степан, ты военный человек, и ты поймешь. Выслушай меня.

— Хорошо, — произнес Дидов и как-то вдруг размяк.

— Тут вот что: не сегодня-завтра сюда бросятся враги. И бросятся они на нас и с суши, и с моря, и, может быть, с воздуха. Теперь они все — и белые, и англичане, и французы — хотят загнать нас под землю и задушить… Здесь представитель Верховной ставки белых, представители английского и французского командования, и хитрый генерал Губатов прислан воевать с нами.

— Знаю, — буркнул Дидов. — Да, генерал Губатов — это не Гагарин… Матерый волк…

— Сейчас эти драконы все применят, чтобы разбить и истребить нас, бросят на нас большую людскую силу и технику. Да, кстати сказать, из Севастополя приехала специальная подрывная команда, они задумали на воздух поднять все каменоломни. Они спешат, они знают, что им придется бежать из Крыма, через Керчь, через пролив перебираться на Кубань. Керчь — для них самое удобное место: здесь через пролив они на каждой щепке могут переплывать на ту сторону. Ясно, что бóльшая часть их войск хлынет сюда и на Керченском полуострове их здесь скоро набьется, как сельдей в бочке… Мы получили извещение от партизан из Петровских каменоломен, что белые лихорадочно укрепляют Акмонайский перешеек, все его узкое пространство перепутывается колючей проволокой, перекапывается рвами и минируется. Туда везут из крепости тяжелые дальнобойные орудия. Ясно, что со стороны Черного и Азовского морей красные войска будут обстреливаться с кораблей англо-французских интервентов… А мы, партизаны, живем в тылу, бушуем в этом важнейшем для них стратегическом пункте и держим в своих руках ключ от Керченского пролива. Вот почему они хотят в этот тяжелый для них момент закрыть нас в подземелье и во что бы то ни стало истребить, вырвать у нас этот ключ, сделать свободным путь для своего отступления, избежать двухстороннего удара, который загонит их армии в мешок, в ловушку! Вот, Степан, какая перед нами ситуация.

— Да, это ситуация! — протянул Дидов, покачал опущенной головой и задумался.

Пастернаев шумно вздохнул.

— Эх, если бы занять город и крепость! — сказал Горбылевский. — Тогда бы белым в Крыму крышка! Девятнадцатый год прикончил бы тогда контрреволюцию на всем юге России.

— И это будет! — сказал уверенно Ковров. — Если бы не эти сволочи интервенты, народ давно бы истолок белогвардейцев в порошок.

— Да, это верно, — вставил Пастернаев.