— А-а-а-а-а-а-а…

Миноносцы срывались с причалов и уходили в серый утренний туман моря. Офицеры обоза и портовой стражи бросались с пристаней, плыли за миноносцами, фыркали и отдувались в воде и с воплями тонули.

Всюду раздавались призывы партизан:

— Товарищи моряки, товарищи солдаты! Все в город! За нами! Пришли большевики. Присоединяйтесь к власти рабочих и крестьян! Бейте офицеров! Берите корабли! Вооружайтесь!..

Шумный бежал и часто стрелял. Поравнявшись с высоким корпусом парохода, он бросил на него мимолетный взгляд, и вдруг сердце его забилось. Он узнал транспорт, на котором плавал с Евсеичем.

Глаза Шумного устремились на спасательный круг, висевший у капитанского мостика; на круге он прочел имя парохода, которое часто с гордостью повторял своим товарищам и знакомым, называя себя моряком дальнего плавания.

Шумный на минуту заколебался, потом громко закричал: — Евсеич! Евсеич!

На палубе метались люди. Звенели цепи. На крик Шумного несколько человек подбежали к борту, и Петька снова крикнул протяжно, приложив руки рупором ко рту:

— Евсе-е-е-ич!

Один из моряков перегнулся через борт, и Шумный узнал в нем своего старика крестного.

— Евсеич, это я, Шумный… Бросай работу. Иди сюда. Подымай своих. Восстание!..

Моряки молча отхлынули от борта парохода. Шумный оглянулся вокруг, махнул рукой и побежал дальше, в конец мола, где захлебывался пулемет.

Красное пламя в густом дыму металось над грудами сена, ящиков. Загорались склады.

Петька окунулся в дым, пробежал десять шагов и вдруг вспомнил наказ Колдобы перед назначением Шумного в рейд на мол. «Мол — это широкий мешок, — говорил тогда Колдоба. — Туда войдешь, а обратно можно не выйти, если промедлишь минуту».

От этой мысли холодный пот выступил на лбу Петьки. Он испугался, что неприятель, зайдя в тыл, отрежет его группу на молу.

Группа Шумного, впрочем, уже отступала. Многие бойцы сами, без команды, поняли, что замешкались: у ворот мола уже кипела перестрелка между караулом, который Шумный оставил для охраны тыла, и солдатами обоза генерала Барбовича, стоявшего на Карантинской улице. Вдоль стен складов и домов лезли цепи белых.

Партизаны, не вступая в продолжительный бой, повалили деревянный забор и вбежали во двор портовых мастерских. Там их встретили рабочие и помогли выбраться на Константиновскую улицу, проведя весь отряд по водопроводному туннелю. Множество рабочих были вооружены и присоединились к группе Шумного, так что численность его бойцов сразу выросла втрое.

Шумный решил двигаться на соединение с основной группой Колдобы. Тут только он увидел вокруг себя много новых в отряде. Здесь был и Евсеич с винтовкой, и товарищи по плаванию Володька и Шурка, и двое французских матросов. Они возбужденно кричали что-то на своем языке: никто из партизан не понимал их, но все охотно кивали головами и жали им руки.