Она же, Анка, как он ее ласково называл, привезла «Письмо Исполнительного комитета Александру III». Народовольцы обращались к новому самодержцу с советом использовать данную ему власть в гуманных целях.

«Кровавая трагедия, разыгравшаяся на Екатерининском канале, — читал Сергей, — не была случайностью и ни для кого не была неожиданностью. После всего, что произошло на протяжении последнего десятилетия, она была целиком неизбежна, и в этом ее глубокий смысл, который обязан понять человек, поставленный судьбою во главе правительственной власти». Именно так, размышлял Сергей, неминуемой была бы мера, примененная к самодержцу. «Какую пользу принесла смерть долгушинцев, чайковцев, деятелей 74-го года? — читал далее. — На смену им выступили более решительные к действию народники. Страшные правительственные репрессии вызвали следом на сцену террористов 78—79 гг.

Напрасно правительство казнило Ковалевских, Дубровиных, Осинских, Лизогубов. Напрасно оно уничтожало десятки революционных кружков. Из этих несовершенных организаций путем естественного отбора создавались только более крепкие формы».

Вполне правильно! Он восхищен «Письмом».

...Тем временем опять возникает непредвиденное: измученный следствием Адриан Михайлов выдал всех участников покушения на Мезенцева. Об этом открыто заговорила пресса. Кравчинский квалифицировался как главный зачинщик и исполнитель акции.

Товарищи настоятельно советуют отложить поездку. Вместо него в Петербург посылают Стефановича. Дело чигиринцев, мол, в котором он был замешан, полузабыто, последние события оттеснили его, — стало быть, Стефановичу безопаснее всего поехать и попробовать объединить остатки народовольцев и чернопередельцев. Это так необходимо! Перед лицом трагических событий, постигших организацию, во имя будущего надо забыть дрязги, расхождения, слиться в один сильный кулак.

XI

XI

После многообещающих писем опять молчание. Зато здесь, в Женеве, куда ни ткнешься, неотступно преследуют шпики.

О том, что Кравчинский убил Мезенцева и что он в Швейцарии проживает под разными фамилиями, было известно всем, кто интересовался русскими делами или имел к ним какое-либо касательство.

Ситуация складывалась угрожающая, товарищи настаивали на немедленном исчезновении Сергея. Он должен бежать, эмигрировать из эмиграции, затеряться где-нибудь в европейском многолюдье. Пока не прибудут документы.

Но... куда ехать, на какие средства? Во Франции — сюда ближе всего — много своих и много жандармской агентуры, там надежд на спасение мало. Нет денег... А скрываться надо...