— Я тоже не увлекаюсь. Работать по вечерам не могу — глаза болят, вот иногда и забавляемся. Прошу садиться. — Хозяин слегка пододвинул кресло. — Возле огня как-то уютнее. Тусси, — обратился он к Элеоноре, — скажите, пожалуйста, пусть подадут вина.

— Какого, Генерал? Вашего любимого?

— Конечно, дочка. Нашего, рейнского.

Элеонора вышла.

— Курите? — Энгельс протянул гостю коробку сигар.

— Благодарю, иногда. — Сергей взял сигару, слегка мял ее в пальцах. Его все еще не покидало чувство взволнованности, с которым шел сюда, хотя поведение хозяина — отметил с удовольствием — повода к этому не давало. В голосе, в движениях Энгельса, в его манере держаться с людьми преобладали спокойствие и какая-то подкупающая простота.

— Традиционный вопрос, — вымолвил Энгельс. — Как ехали? Говорят, вас вынудили покинуть Швейцарию.

— Да. Швейцарские власти согласились выдать меня России. Об этом известил меня префект Женевы. Пришлось бежать. Даже не попрощался с друзьями. Сначала поехал в Париж, к Лаврову, а потом сюда.

— Франция тоже небезопасна, — то ли подтвердил, то ли спросил Энгельс. — Кропоткина она если и не выдаст, то будет держать в тюрьме. Напуганная Коммуной, буржуазия готова душить все не угодное ей. И не только у себя дома, а везде, где представится случай.

— К сожалению, не только Франция, — добавил Степняк. — Германия выдала Дейча.

— Германия!.. Германию и Россию, как у вас говорят, водой не разольешь. Европейская монархия готова заключить союз с самим сатаной, только бы погасить революционный пожар.

Вошли Элеонора и немолодая уже, с аккуратной, в пробор, прической, длиннолицая женщина.

— А вот и наша Ленхен, — отрекомендовал женщину Энгельс. — Знакомьтесь, Сергей. И имейте в виду: госпожа Елена — хозяйка нашего дома. От того, как мы завоюем ее симпатии, зависит все.

Женщина улыбнулась и на стоявший здесь же, у камина, низенький столик поставила графин с вином и начала раскладывать закуски.

— Шутник вы, Фред, неисправимый, — проговорила она. — Не верьте ему, Сергей Михайлович. Ко всем, кто бывает в этом доме, я отношусь с одинаковой симпатией.

— Истинно, — поддержала экономку Элеонора. — Ленхен потчует десятки людей. Особенно по воскресеньям. К Генералу приходят все: ученые, рабочие, докеры, матросы дальнего плавания, эмигранты...

— Наибольшие хлопоты доставляют, наверное, эмигранты? — проговорил Сергей. — Это люди, у которых нет выбора. Судьба бросает их по свету непрестанно.

— Здесь их не так много, — ответил Энгельс. — В основном из России. Правда, немного из Италии, да еще наши земляки немцы. Народ прекрасный. Разумеется, есть исключения... — Он наполнил бокалы. — Однако давайте выпьем. Я предлагаю — за вас, Сергей, за революционную молодежь. Верю, что вы доживете до того дня, когда народы наши сбросят с плеч тиранов, и тогда вам, дружище, не надо будет эмигрировать, прятаться... За ваше здоровье!