— Вы слышите, мистер Степняк? Похоже, будто там стреляют. Вы слышите?

Степняк кивнул.

— Это правда? В них стреляют?.. Там наши лучшие люди. Там Бернс, Эвелинги...

Дальше идти было некуда. Навстречу им бежали люди. К месту столкновения торопились новые отряды полиции.

— Идемте назад, миссис Анни, — сказал Сергей Михайлович.

— Куда?

— Не знаю. Пойдемте ко. мне.

— Нет, нет! — запротестовала женщина. — Я должна узнать, должна кого-нибудь увидеть.

— Кого вы сейчас можете увидеть?

— Все равно... Вы идите, мистер Степняк, вам, эмигранту, здесь нельзя оставаться, нельзя впутываться в эту демонстрацию.

— Поздно теперь об этом думать, миссис Безант. Я без вас не уйду.

Был полдень, над Темзой, заползая в прибрежные улицы, поплыл густой, длинный шлейф сероватой мороси. Холодало.

— Миссис Анни, надо пробираться к дому, — сказал Степняк, — ничего мы здесь не дождемся.

Безант промолчала. Сергей Михайлович остановил кэб, помог ей сесть.

Вечером собрались в домике Морриса в «Хаммерсмите». Не было Бернса и Элеоноры. Тусси, сообщил Эвелинг, пошла к Энгельсу, ему стало хуже.

— Жаль Джона, — проговорил Моррис.

— Он мог бы выскользнуть из кольца полиции, — добавил Шоу, — так знамя. Джон ни на минуту не склонил знамени. Я слышал, как кричали: «Вон он, со знаменем!»

— На площади кроме полиции было полно зевак, — сказал Моррис, — они и кричали.

— Этого зверства, этого безумства прощать нельзя! — с возмущением говорила Безант.

— Что вы предлагаете, миссис? — спросил Эвелинг.