Мы подошли к сотканным из козьей шерсти черным шатрам. Аврам постоянно ускорял шаг, спеша обнять Сару. Я словно очнулся и радовался за него.

Он неожиданно схватил меня за руку, и я ощутил исходящий от его тела жар. Он указал мне на просторное жилище:

– Ну вот. Добро пожаловать.

И снова торопливо зашагал, увлекая меня к своему дому и крича:

– Сара! Сара! Это я.

Откинув занавес из шкуры ягненка, на порог вышла изящная женщина. Это была Нура.

2

Дружба нежна, любовь жестока. Любить Аврама оказалось легко, любить Нуру – труднее.

Выйдя из шатра, она тотчас меня узнала. В ее глазах молнией промелькнули четыре чувства: изумление, радость – огромная, переполнявшая ее, – неловкость, когда она перевела взгляд на Аврама, и наконец отвага перед лицом опасности.

Она распахнула руки навстречу супругу. Когда он обнял ее, она опустила веки, словно хотела дать мне понять, что этого объятия не существует. Аврам оторвался от нее, познакомил нас, и я повел себя, как она, вежливо и сердечно. Нура забавно повторила мое имя Нарам-Син, я так же развлекся, произнеся «Сара», но в наших улыбках не было ничего, кроме приветливости. Без единого слова мы договорились исполнять роли, которых требовала осмотрительность; время для искренности еще не пришло.

К нам присоединились вожди двенадцати мелких племен, помощники Аврама, все моложе него. Мы поприветствовали друг друга, обнялись, последовали любезности, пылкие восклицания, и мы вошли в шатер. Когда мы проникли в пропитанный ароматом лаванды полумрак, жилище словно бы увеличилось в размерах. Вышитые ткани отделяли нечто вроде гостиной, ковры устилали земляной пол, заставленный сундуками с чашами и домашней утварью. Я смотрел на служанок, которые подносили нам напитки и угощение, сновали туда-сюда и приподнимали разделяющие помещение тяжелые ткани, и думал, что эти портьеры скрывают интимный закуток шатра, спальню, где Нура раздевается, и постель, на которую она ложится с новым мужем.

Аврам был в восторге от встречи и болтал без умолку, что позволило нам с Нурой свыкнуться с обстоятельствами, не слишком часто поглядывая друг на друга. Я раздвоился: Нарам-Син, спокойный и сдержанный, принимал участие в официальном приеме, а Ноам, с пылающим лбом, сгорал от желания получить ответы на множество вопросов. Что Нура здесь делает? Аврам увел ее силой? Она осталась свободной или была пленницей? Какое чувство связывает ее с Аврамом? Общие разговоры продолжались, а мне становилось все труднее сдерживать нетерпение. Слишком много вопросов, сомнений и тревог терзали меня; над радостью преобладало непонимание.