Моя печаль шла вразрез со всеобщим весельем. Вечером я не нашел в себе сил обнять Аврама, который отнесся к этому с большим пониманием; мне также не хватило смелости поздравить Агарь, которая дулась на меня, потому что ждала моего одобрения. Когда пение стало особенно громким, я, чтобы не слышать барабанный бой, с облегчением ушел, прихватив с собой Роко.

Небо было располосовано надвое: одну его часть придавили плотные облака пыли и оческов, а вторую омыл ветер; туда и садилось светило; оно отделало горизонт тонкой и опрятной золоченой каймой. Стрекоча и вибрируя, будто саранча, взлетела стайка ласточек, метнулась вправо, затем влево, коснулась меня своим белым исподом и исчезла вдали. Я двинулся дальше. Откуда-то послышался лай собаки. Роко замер. Он принюхался, прислушался, поразмыслил и тявкнул. Лай прекратился. Я решительно завидовал его способности проникать в неведомую мне вселенную звуков, запахов, вызовов и блаженств.

Неожиданно совсем близко возникла какая-то тень, хрупкая и стремительная. Я только в последний момент узнал ее.

Несмотря на сумерки, я различил непривычную бледность ее лица; она, всегда излучавшая энергию, теперь казалась крайне изможденной. С прежней непринужденностью она прижалась ко мне и прошептала:

– Они довольны.

Со мной говорила Нура – не Сара.

– Аврам тоже, – прибавила она. – Да так, что скрывает свой восторг, чтобы не ранить меня.

Я не ответил. Она восприняла мое молчание как приглашение продолжать.

– Неужели такова цена, Ноам?

Ее голос слегка дрожал. Она долгие месяцы не произносила моего имени. Это взволновало меня.

– Цена чего? – пробормотал я.

Она в тревоге схватила меня за руки. Ошеломленный тем, что она ищет во мне защиту, я согрел ее пальцы в своих ладонях.

Она закрыла глаза и, с удовольствием возвращаясь к былым ощущениям, вдохнула вечерний воздух.

Потом склонилась к моим рукам и поинтересовалась, что случилось с теперь разделенными средним и безымянным пальцами. Я поведал ей о предложении Кубабы – ампутировать их, чтобы Нимрод не признал меня, – об операции, которой я предпочел простой разрез соединяющей их кожаной оболочки.

– А я подумала, что ты замел следы, чтобы Аврам не обнаружил вашей родственной связи.

Она прикусила губу.

– Ты расскажешь ему?

– Мы с тобой решили хранить самые важные секреты от тех, кого мы любим.

Она кивнула. Хор человеческих голосов позади нас перекрывал стрекотанье сверчков. Веселье шло полным ходом. Топот ног танцующих звучал, как шум водопада. Люди скандировали: «Агарь! Агарь! Агарь!», ее просили станцевать. Нахмурившись, Нура воскликнула: