Она толкнула двери и вошла.

В комнате стоял тошнотворно сладкий запах, похожий на смесь сухих лепестков роз и мятного масла. У Нори защипало в носу, а потом под сладостью она различила что-то еще: смрад чего-то несвежего, испорченного. Пахло гниющей плотью.

Пахло медленным приближением смерти.

В комнате было темно; кто-то задернул толстые бархатные шторы на окнах, и единственный свет исходил от маленькой прикроватной лампы. Но даже в темноте Нори могла различить картины маслом на стенах, вазу с хризантемами на письменном столе красного дерева, заваленном бумагами, шитье, небрежно брошенное на покрывало в изножье кровати. Два меча в ножнах с нарисованными на них драконами висели скрещенными на стене.

Нори сделала неуверенный шаг к большой кровати, задрапированной тяжелыми белыми занавесками. На одно нелепое мгновение она подумала, что все это шутка; что кровать будет пуста, и она выйдет к смеющейся Акико с чемоданом денег и сможет вернуться в Лондон к своей новой счастливой жизни.

Затем она сделала шаг вперед, раздался тихий шорох, и Нори увидела бабушку.

Юко была наполовину скрыта тенями, однако Нори сразу поняла, что это не шутка, что она действительно доживает свои последние часы.

Женщина, которую она помнила, была необычайно высокой, с такими длинными волосами, что они почти касались пола, и блестящими серыми глазами, которые ничего не упускали. А эта женщина выглядела… маленькой. Она лежала на груде шелковых подушек; некогда великолепные волосы стали белыми и ломкими, как мел, и были аккуратно заплетены и косой спадали через правое плечо.

Нори сделала еще шаг вперед, и глаза Юко распахнулись, как у дракона, предупрежденного о незваном госте.

Нори наклонила голову и машинально отвесила низкий поклон. Немедленно нахлынул стыд, к лицу прилила горячая кровь.

– Обаасама, – тихо промолвила она.

Ну вот. Она заговорила. Больше нельзя притворяться, что все это лихорадочный сон, один из прежних кошмаров.

– Нори, – прохрипела Юко и поманила ее длинным пальцем. – Подойди. Позволь мне тебя увидеть.

Нори, старательно расправив плечи, сделала еще несколько шагов вперед.

Губы бабушки изогнулись в кривой улыбке. Она снова согнула палец.

– Ближе. Я старая женщина, внучка.

Нори приблизилась к кровати и теперь могла полностью рассмотреть лицо бабушки. Ее кожа была похожа на папье-маше, натянутое на череп, но глаза были такими же, и по спине Нори пробежала дрожь.

Эти серые глаза несколько раз оглядели ее с ног до головы. И тогда, наконец, Юко заговорила.