Историк захлопнул книгу, поднялся и осторожно переложил черную кошку с колен на кресло. Сквозь стекла очков я увидел у него усмешку, притаившуюся в уголках глаз:

— Мы назвали его Килидж Арслан, — ответил он совершенно серьезно. — Этим мы хотели увековечить память славного сельджукского султана, который со своим доблестным войском в тысяча сто первом году разгромил разбойничьи орды крестоносцев.

— Теперь припоминаю, — кивнул я, — а вон та черная в кресле, она тоже кого-нибудь увековечивает?

— Этот из молодых наших котов, — вмешался Босков. — Я ведь вам рассказывал, как из-за этих тварей тут осенью все против меня голосовали.

— По этой причине, — так же серьезно продолжал профессор истории, — мы нарекли многообещающего экс-кота и выдающегося крысолова Тариком. Ведь именно Тарик ибн Сияд, предводитель берберов, подчинявшийся, кстати, получившему незаслуженную известность Мусе ибн Нусаиру, пересек Гибралтар и в устье Вади-Бекка в семьсот одиннадцатом году нанес Родериху решительное поражение.

— Вот-вот, — сказал Босков. — А потом они же еще над тобой издеваются. Сходи в прихожую, ударь в гонг, но только один раз, — попросил он Клаудию. — А теперь обратите внимание на кошек!

Раздался удар гонга, черный кот пронесся мимо нас как молния, и громадный сиамский тоже спрыгнул со своего возвышения.

— Так сказать, павловский колокол, — сказал я. — Интересно, какую бы они скорчили мину, если бы сейчас в кухне не оказалось еды?

— Но, это… Это строго-настрого запрещено! — возмутился Босков. — Мы их специально дрессировали на этот гонг.

За стол уселось десять детей и пятеро взрослых. На ужин были сосиски, бутерброды и превосходный салат из сырых овощей, который я искренне похвалил; эту похвалу, как мне объяснили, заслужил астрофизик; в тот вечер ответственным за ужин был он. За столом Босков снова вернулся к волновавшему его вопросу:

— Ну ладно, отвечайте теперь коротко и ясно, говорила добрая фея про принца или нет?

— Я же тебе сказала, что принц тут ни при чем, — заявила старшая внучка.

На это Михаэль, сын фрау Дегенхард, объявил во всеуслышание:

— Ни при чем! А проснулась она все-таки от его поцелуя!

Тут все мальчики так громко рассмеялись, что я с удивлением на них взглянул.

— Ну, конечно, без принца тоже ничего бы не получилось! — согласилась девочка, слегка смутившись.

А Клаудия поставила все на свои места:

— Это просто фея сначала ничего не сказала про принца, а только что принцесса проспит сто лет.

— Теперь вспомнил, — сказал Босков, — а то я никак не мог успокоиться.