Ланквиц поднимает рюмку, Кортнер тоже.

— За удачу, господин профессор! За успешный исход!

— Н-да, — произносит Ланквиц, — к сожалению, мой зять очень торопился и вернется лишь в понедельник. Я не хотел бы тем не менее выпускать из поля зрения ход работы.

— Видите ли, господин профессор, — Кортнер вертит рюмку с коньяком и продолжает так же задумчиво, с вопросительной интонацией, — вы еще в среду распорядились, чтобы после окончания этой экстраординарной работы испытанная структура нашего института… — Он с видимым удовольствием отпивает глоток: — Прекрасный коньяк, господин профессор, очень благотворно действует даже на меня, желудочника!

— Эта структура, — говорит Ланквиц, — соответствует нашему особому статуту. Разрушение ее не будет способствовать плодотворным исследованиям.

— Совершенно с вами согласен, господин профессор, — заверяет Кортнер. — Если я вас правильно понимаю, вы весьма заинтересованы в том, чтобы как можно скорее завершить разработку этого метода.

— В конечном итоге ответственность лежит на мне, — отвечает Ланквиц. — Поэтому я вынужден прислушиваться к мнению разных специалистов. Не могли бы вы ясно и четко проинформировать меня о том, как, на ваш взгляд, продвигается работа?

— В качестве вашего заместителя, — говорит Кортнер, — я разделяю вместе с вами ответственность за институт. Могу ли я говорить совершенно откровенно?

— Я прошу вас об этом, — решительно произносит Ланквиц.

— Я в курсе дела, — говорит Кортнер, — и не пожалел времени на то, чтобы принять участие в рабочем совещании, которое проходило в новом здании. Сегодня рано утром я был в машинном зале. — Кортнер преданно смотрит Ланквицу в глаза. — Трудно сказать, чем кончится это в высшей степени сложное дело. Рабочая группа Киппенберга, несомненно, сильна в научном отношении! Не надо переоценивать трудностей, которые сразу же возникли. Это относится и к некоторым разногласиям по принципиальным вопросам. Споры в таком разнородном коллективе естественны, вряд ли они носят личный характер.

Ланквиц сидит теперь молча, выпрямившись в кресле.

— Нельзя также не учитывать, — продолжает Кортнер, — что они не придерживаются наших проверенных методов исследований. У них возникли уже сомнения в правильности их методики.

— Уточните, пожалуйста! — произносит Ланквиц.

— Например, коллега Киппенберг сказал сегодня утром своим сотрудникам: «Разве мы в состоянии навести мосты, которые свяжут научные исследования с требованиями практической жизни? Оказалось, ни черта мы не в состоянии».

Ланквиц сидит неподвижно.