Вверх по ступеням крыльца, через двери, одну за другой, и в логово старины Петруса. Носильщики поставили кресло и удалились — со скоростью, намекающей на желание оказаться в другом месте. Кунц остался. Его кадык ходил ходуном.

Старина Петрус выглядел как тот вулкан, что уничтожил Помпеи. Казалось, вот-вот у него из ушей, ноздрей и рта польется лава. Ради всего святого, что его так разозлило? Чистосердечное признание Балти?

Тут до Балти дошло: должно быть, Николс прибыл! Ну, хоть на том спасибо. Балти представил себе сцену: корабли Николса входят в гавань под развевающимися флагами, открыв все орудийные порты. Наконец-то английская эскадра здесь! И конечно, первое, что сделает Николс, — потребует освобождения порученца Короны, незаконно задержанного и подвергшегося чудовищно жестокому обращению.

Старина Петрус что-то держал в руке. Перо? Ярко-голубое перо. Странно. Может, это какой-нибудь голландский обычай — подписывать протокол капитуляции голубым пером? Балти залила теплая волна. Дивная вещь этот лауданум.

Старина Петрус продолжал сверлить Балти взглядом. Какой он грозный. Видно, зол, что Даунинг его перехитрил. Так ему и надо, старому стервятнику.

Тут Стёйвесант что-то сказал, но Балти не мог уловить в его словах никакого смысла. Они изливались в потоке ярости. Вызванные могучие тюремщики схватили Балти и поволокли его прочь. На этот раз никакого кресла не было. Нога Балти пересчитала все ступени крыльца. Его протащили через плац и швырнули назад в камеру. И бутыль лауданума у него отобрали.

Что все это значит?

— Генерал, англичанин прибыл.

Ввели Ханкса. Он почтительно снял шляпу и встал, ожидая, чтобы губернатор начал переговоры.

Ашер Леви подкупил одну из служанок, работающих в крепости, чтобы она положила требование выкупа и перо на стол губернатору. В знак согласия на переговоры Стёйвесант должен был поднять на сигнальной башне крепости четыре вымпела: синий, желтый, красный (главные цвета оперения Иоханна) и белый, гарантирующий свободный проход парламентерам.

Старина Петрус откинулся на стуле, изображая безмятежность, но внутри у него кипела лава. На столе перед ним лежало подписанное признание англичанина, Сен-Мишеля.

— Его пытали? — спросил Ханкс.

Разумеется, нет! Он поранился при попытке к бегству. За ним ухаживал хирург форта. Это больше, чем заслуживают шпионы. Стёйвесант фыркнул.

За этого англичанина он не дал бы и пеннинга. Английские шпионы стоят пятачок пучок. Этот шпион был примечателен лишь своей исключительной глупостью. История про поиски цареубийц — нужно быть идиотом, чтобы такому поверить. В Новом Амстердаме нет никаких цареубийц. Стёйвесант бы знал. Это лишь очередная уловка, направленная на то, чтобы спровоцировать беспорядки и подогреть бушующую в Лондоне антиголландскую истерику.