Я был убежден, что мы должны хорошо знать наших вероятных врагов. А меня обвиняли в преклонении перед зарубежными авторитетами. Кто сейчас ответит за наши жестокие неудачи и поражения лета 1941 года? На чью долю достались муки и страдания тех месяцев? На долю армии и народа. А с кого спросишь за это?» Он закрыл глаза, и ему представились тысячи, десятки, сотни тысяч убитых, раненых, раздавленных на дорогах.

Канашов открыл глаза и сказал вслух:

— Да-а-а, далековато пустили их. Дальше некуда. К самому сердцу России подходили.

— Что, товарищ генерал? — спросил притихший адъютант Чубенко. — Машина давно готова.

Канашов поднялся, сутулясь, вышел во двор:

— Поехали!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

1

Задача предстояла не из легких. И, получив ее от командующего Кипоренко, комдив полковник Андросов, опытный и бывалый командир, выполнивший многие сложные задания, на этот раз основательно призадумался.

Танковые корпуса армии ушли на восток, чтобы замкнуть кольцо окружения совместно с армиями Сталинградского фронта, а стрелковая дивизия Андросова должна была за трое суток марша по бездорожью, ведя бой с остатками разбитых немецких войск, пройти около пятидесяти километров, перерезать железнодорожную магистраль Сталинград — станция Лихая и захватить Суровикино.

И когда Андросов вместе с начальником штаба Фруктовым изучал предстоящую задачу по карте, у последнего зародилась мысль: «Полк Миронова надо пустить первым. Задача почти невыполнимая. Провалится он — лишний козырь в мою пользу. Так и скажу Андросову. Говорил вам, полковник, нельзя доверять этому мальчишке, выросшему, как на дрожжах, от лейтенанта до майора. Но как это сделать? Не предлагать же мне самому. Подожду, возможно, и комдив предложит кандидатуру Миронова. Тогда будет все в порядке».

Андросов опередил его:

— Ну, что думает начальник штаба? Какой полк пустим первым?

Фруктов наморщил лоб, почесал затылок. Хотел сказать Миронова, а сказал осторожно, выжидательно:

— Может, Уткина?

Андросов удивленно посмотрел на него сверху вниз: