Джонсон запарковал машину и не успел даже отстегнуть ремень безопасности, как заметил, что высокий худой человек с округлыми плечами и загаром игрока в гольф театрально пожимает плечами и показывает головой в его сторону: этого соседа он знал по ранним утренним прогулкам по пляжу.
– Что я мог сделать? – крикнул сосед. В переднем окне у него горели яркие софиты. Сквозь его открытую дверь перемещалась целая армия механиков, электриков и прочих тому-подобных. По краю его газона на улицу бежали рельсы для операторской тележки – Предложили много денег, – пояснил он. – Это фильм Руди Лобо.
– Могли бы отказаться.
– Там
– О, – произнес Джонсон, саркастически сместив тон, – тогда, конечно, у вас не было выбора. – Он похлопал соседа по спине. – «Рассвет долларовых зомби»[139], – бодро провозгласил он. – Ничего-ничего, вы не один такой.
– Но послушайте, – произнес человек, чьего имени Джонсон не знал никогда, не было у него желания знать, – я намеревался предупредить соседей, но все это произошло довольно внезапно. Они должны были начать съемки еще через две недели.
– И сколько здесь пробудут?
– Три дня.
Джонсон не сводил с него пристального взгляда.
– Пять максимум.
– И как мне добираться домой, пока у вас тут веселье?
– Между дублями, – сказал мужчина. – Тогда они пропускают машины. Они люди разумные. Вообще-то бо́льшую часть времени можете перемещаться, как вам вздумается. Но довольно-таки завораживает, должен вам признаться, наблюдать, как вся эта публика тут суетится, в основном, ничего не делая, или просто стоит и делает еще меньше.
– Тишина, пожалуйста! – крикнула молодая женщина в мегафон на батарейках. На шее у нее висел секундомер, а в другой руке она держала рацию. – Камера, – сказала она.
– И – мотор, – распорядился кто-то еще спокойным незвукоусиленным голосом. Тогда все притихли, выжидательно повернулись в одну сторону, словно овцы, пасущиеся в поле. Последовал затянувшийся миг затаенного дыхания, в который ничего не происходило. И продолжало не происходить. Но никто не шевелился, никто не двигался. Вдруг теперь закрытая парадная дверь с грохотом распахнулась, и из нее вынесся неистовый мужчина в драной футболке и джинсах – и рванул по склону газона. За ним гналась женщина с растрепанными волосами и кровью на лице. На бегу она размахивала пистолетом в руке. Они выбежали на улицу, камера двигалась по рельсам с ними вместе. Женщина что-то закричала, затем разок выстрелила из пистолета, и мужчина рухнул ниц на мостовую. Никто не шевельнулся. Никто не дышал. – Снято! – крикнул неусиленный мужской голос. Его владелец сидел в складном кресле, очки сдвинуты на розовый лоб. Выглядел он, как судебный адвокат, у которого день не заладился.