– Мультяшная мультура, да, однако трудно избегнуть ее мерзкой заразы.

Зазвонил телефон, и девушка ответила – звонили о книге, которую ей пришлось искать в компьютерном файле. Джонсон побродил по проходам, поглядывая на корешки и прислушиваясь к мягким переливам ее голоса. В отличие от людей книги так тихи. В прорехи между полками он, сам незримый, наблюдал за мисс Антикваршей, бесстрастные стекла его очков фиксировали особый свет ее и форму, не судя и не редактируя. Когда взгляд твой пускается в полет исподтишка, совершенно безответно, ты в тот миг – никто, и в таком состоянии есть безопасность и определенная толика довольства, но еще и непреходящая опасность забвения глубокого и продолжительного, потери навсегда, каких уже не восполнить, человек входящий – не обязательно тот же, кто выходит. Под его подрагивающим носом плавали имена сотен авторов, слишком их много – кто они все, это пестрое зрелище личностей, расставленных по ранжиру? – как вдруг по голому дереву его позвоночника принялась взбираться громадная черная змея, и ему пришлось выбираться из этой крохотной лавчонки, причем как можно скорей, поспешить мимо той, кем бы она там ни была, пока не повесила она трубку и не произнесла хоть слово, любое слово, то, что предрекало конец.

Как только он вернулся к себе в машину, все у него снова наладилось. Он понимал себя, он умел справиться с такими поломками в передаче. Теперь он проголодался и ему нужно было выпить, поэтому он поехал к «Дымному зеркалу» на Уилшире пообедать – лучшие буррито в городе (по крайней мере, в этом месяце) – и безразлично встал у бара, потягивая «Драгоценную влагу», коронный напиток заведения, причудливую стряпню из текилы и таинственного красного сока, и разглядывая на стене это гротескно вылепленное лицо с исполинским собачьим языком, сладострастно вываленным из ухмыляющейся пасти. Он ждал, чтобы колесо повернулось. На месте он останется, покуда напор человеческих тел, шум, вонь, обычный животный жар не станут совершенно непереносимы. Он сосал напиток и слушал разговоры вокруг. Треп самонадеянных попугаев. Заметил пальцы, вцепившиеся в стойку, – длинные, элегантные, с опытным маникюром, – еще даже не услышав голос.

– Сокрушитель черепов, – произнес тот, и в его интонации было нечто особенное, отчего он невольно перевел взгляд, но она уже отвернулась, и видеть ему оставалось лишь темную реку сияющих волос, стекавшую по хорошо одетой спине.

– Прошу прощения, – сказал он, – но у меня довольно причудливая просьба, которую, я надеюсь, вы не откажетесь исполнить.