– Вы ощутили это, когда мы впервые двинулись друг к дружке у стойки бара – не просто физически, хотя и это там тоже наверняка было, но чем-то тайным и особенным, незримо сдвигались вместе, пока не щелкнуло! громко и крепко, словно детали головоломки одновременно попали в точности на свои места в нужное время. Вы ощутили такое – словно кулачки в замке сошлись?

Она посмотрела прямо в дыры его глаз ровно на один тщательно отмеренный такт.

– Мне надо идти, – сказала она, склонив голову и делая шаг, чтобы обогнуть его.

Он потянулся к ней.

– У вас не будет больше такой возможности, возможно – никогда.

– Да, – ответила она, снова посмотрев ему в лицо, – видимо, не будет.

Он смотрел, как она с неожиданной тщательностью обходит его кругом, сворачивает за угол и возвращается к машине, где ее подруги сбились бдительной кучкой, чтобы выслушать ее доклад. Ему было видно, как они засмеялись. Теперь все они на него смотрели. Затем Карла повернулась и крикнула:

– Усы у вас, – крикнула она, – по-моему, их подклеить нужно.

Он поднял руку и провел ощупью по верхней губе, где клей уже начал слущиваться, и полоска фальшивых волосков встопорщилась на коже, словно гусеница на ходу. Потом он не мог вспомнить, что произошло меж тем мгновением, когда он застрял посреди гогочущей парковки, как дурак, ощупывая собственную физиономию, и мгновеньем спустя, уже на трассе Санта-Моники, когда погнался за их машиной и догнал ее; он уже начал обгонять и вытеснять ее с дороги, но затем перевел взгляд и увидел за рулем одного изумленного мужчину с черными усами и в мундире частного охранника. В кого это он вырядился?

День загублен. Ничего не оставалось делать – только дрейфовать, пока не прекратится бурленье внутри. Заглядывая в другие машины, он видел людей, подобных себе. Это Л.-А. Тут патрулируют все. В итоге он поймал себя на том, что скитается по гладким знакомым изгибам проезда Валгалла. Куда ж еще податься?

Затем, пройдя последний поворот перед домом, он вынужден был остановиться из-за поразительного хаоса впереди, что перекрыл всю дорогу и превратил его сумрачную глухомань в сцену природной катастрофы: там были фургоны, легковушки и чудовищные внедорожники, а также пара открытых полуприцепов и разношерстная армия сосредоточенных симпатичных людей всех возрастов в мешковатых шортах и бейсболках, у многих в руках стиснуты рации, как будто эти жесткие серые параллелепипеды – слитки драгоценного металла, все рьяно перемещаются среди столов, заваленных приятной на вид едой, складных стульев, кабелей, осветительных стоек с важной надменностью, с непроницаемым видом, с грубой неизбежностью, потому что, черт бы драл, все они – члены клятой съемочной группы.