Что за «воспоминания Петрова» имеются в виду – не сообщалось. Ну а дата знакомства будущих соавторов та же, что указана Яновской еще в 1963 году.

Яновская и дочь Ильфа сошлись в главном: соавторы познакомились, когда стали москвичами. Одесское знакомство, следовательно, исключалось.

Это опровергается свидетельством Шишовой. Правда, в 1963 году Яновская о том знать не могла: сборник «Воспоминания о Юрии Олеше» опубликован десять лет спустя.

Но если бы и не было свидетельства Шишовой, все равно нет оснований полагать, что Ильф и Петров познакомились в Москве. Это противоречит историко-литературному контексту, да и здравому смыслу.

Если согласиться с Яновской и дочерью писателя, следует поверить, что Ильф, знавший всех, кто участвовал в работе «Зеленой лампы» и «Коллектива поэтов», не познакомился только с братом своего друга Катаева. Такое невероятно.

Аналогично, следует поверить, что Петров, участвовавший в работе «Зеленой лампы» и знакомый со всеми товарищами брата, не обратил внимания только на Ильфа. Это опять невероятно.

Познакомились они, бесспорно, в Одессе. А друзьями стали, как верно отметила Яновская, уже в Москве.

Это закономерно. Когда Ильф попал впервые на заседание «Зеленой лампы», ему уже третий десяток шел, а Катаеву-младшему еще и восемнадцать не исполнилось. Разница в возрасте слишком велика. Пять лет спустя она была уже не так важна, потом и вовсе не имела значения.

Характерно, что Петров – в опубликованных при его жизни воспоминаниях – не рассказал, при каких обстоятельствах познакомился с будущим соавтором. Обошелся без подробностей.

В данном случае нет речи о случайности. Петров акцентировал: «Я не могу вспомнить, как и где мы познакомились с Ильфом. Самый момент знакомства совершенно исчез из моей памяти. Не помню я и характера ильфовской фразы, его голоса, интонаций, манеры разговаривать. Я вижу его лицо, но не могу услышать его голоса».

Итак, опытный журналист, к тому же бывший сыщик запамятовал, когда и где познакомился с лучшим другом. Очень странно.

Сказанное дальше тоже странно. Петров вспоминал: «Я отчетливо вижу комнату, где делалась четвертая страница газеты. «Гудок», так называемая четвертая полоса. Здесь в самом злющем роде обрабатывались рабкоровские заметки. У окна стояли два стола, соединенные вместе. Тут работали четыре сотрудника. Ильф сидел слева. Это был чрезвычайно насмешливый двадцатишестилетний человек в пенсне с маленькими голыми толстыми стеклами. У него было немного асимметричное, твердое лицо с румянцем на скулах. Он сидел, вытянув перед собой ноги в остроносых красных башмаках, и быстро писал. Окончив очередную заметку, он минуту думал, потом вписывал заголовок и довольно небрежно бросал листок заведующему отделом, который сидел напротив».