Однако вопрос о привлечении автора к уголовной ответственности даже не ставился. Незначительными партийными взысканиями отделались все функционеры, имевшие отношение к публикации. В июньском номере «Новый мир» опубликовал их письма, где повесть была признана клеветнической. Покаялся и Пильняк – аналогичным образом…

В дальнейшем упоминания об инциденте минимизировались цензурой. Ну а Пильняк был арестован в 1937 году, спустя шесть месяцев осужден и расстрелян. Воронский тоже. Почти два десятилетия спустя оба признаны невиновными.

Крамольную повесть републиковали в СССР на исходе 1980-х годов, когда вновь развернулась антисталинская кампания. Это и задало тон суждениям литературоведов: Пильняк совершил гражданский подвиг, разоблачив убийцу Фрунзе.

Но тут очевидно противоречие. К 1926 году Пильняк – советский классик. Лоялен, конформен. И вдруг – на фоне общего душевного здоровья – принимает самоубийственное решение: опубликовать повесть о том, как наркомвоенмора убил генсек.

Можно допустить, что душевного здоровья не было. Отсюда и тяга к самоубийству. Значит, суицидальный порыв охватил еще и функционеров, санкционировавших публикацию в «Новом мире».

Но версия массового психоза обосновывается разве что эмоционально. Зато другую, пусть и не столь эффектную, можно обосновать политическим контекстом.

Пильняк с начала 1920-х годов объявил себя сторонником большевиков. Он быстро добился популярности и в СССР, и за границей, заслужил похвалы Троцкого, покровительство Воронского. А все это обусловило рапповские нападки.

Отставка Троцкого для Воронского и Пильняка – очередной признак надвигающейся катастрофы. Только заступничество Фрунзе и выручало.

Смерть Фрунзе – крушение прежних надежд. Воронского защищал еще статус ветерана партии, «старого большевика», ну а Пильняку оставалось рассчитывать лишь на мировую известность.

Троцкий же с начала 1925 года избегал открытой полемики с «триумвиратом» и дождался его распада: летом генсек начал кампанию дискредитации недавних союзников. В декабре – на XIV съезде партии – Зиновьев и Каменев, сформировав так называемую «новую оппозицию», пытались ограничить полномочия Сталина, однако успеха не добились.

К 1926 году интересы Зиновьева, Каменева и Троцкого совпали. «Вождям» следовало объединить сторонников, привлечь новых и добиться замены генсека на очередном съезде или пленуме ЦК партии.

Для подготовки решающего этапа всем лидерам оппозиционных группировок срочно нужна была массированная антисталинская кампания в прессе. Значит, требовалось найти тему, понятную всем коммунистам. Подразумевавшую единый вывод, общую оценку.