Теоретически Нарбут мог бы сослаться на решение Дзержинского, не давшего ходу документам из деникинской контрразведки. Практически же этот прием защиты исключался. В ЦКК и так знали, по какой причине чекисты девять лет спустя подготовили интригу против зифовского директора.
Попытки Нарбута получить хотя бы техническую редакционную должность в издательских организациях тоже блокировались. Решение о приеме на работу надлежало согласовывать в ЦКК, и ответ был всегда один: нежелательно[37].
Жесткие меры ЦКК, похоже, обусловлены соображениями корпоративности. По итогам конфликта 1927 года унизили Воронского, а он хоть и «троцкист», но все же «старый большевик», вот с Нарбутом и свели счеты.
Отнюдь не все друзья тогда отвернулись от него. Помогали Катаев, Ильф, Петров да и многие другие.
Горький тоже поддержал. Благодаря его заступничеству Нарбут вернулся к литературной деятельности. Он был принят в Союз советских писателей.
Но Горький умер в 1936 году, и вскоре начались аресты литераторов, за которых он заступался. Исключенный из партии Нарбут, некогда пользовавшийся бухаринским покровительством, был обречен.
Реконструируя историю создания «Двенадцати стульев», мы отмечали, что Петров не упомянул зифовского директора в планах и набросках мемуарной книги. Причина вполне очевидная.
Ну а в сентябре 1928 года нарбутовская катастрофа стала и бедой Ильфа и Петрова. Они лишились влиятельнейшего покровителя. Это – с учетом тайн одесского прошлого – немалая опасность[38].
Под угрозой оказался и Катаев. Ему тоже было что скрывать.
Громкое молчание
Ильф и Петров были уволены из редакции «Гудка». Оттуда их буквально выжил «ответственный редактор».
В планах и набросках книги об Ильфе тема багдасаровских гонений лишь обозначена. Петрова гораздо больше интересовала другая тема – критического приема «Двенадцати стульев».
Через полтора-два месяца после издания романа соавторы, вероятно, ждали обсуждения романа критиками. Петров в черновых набросках воспоминаний об Ильфе отметил: «Первая рецензия в “вечорке”. Потом рецензий вообще не было»[39].
На эту фразу обычно ссылаются литературоведы, рассуждая о реакции критиков. Правда, сама рецензия – по словам Петрова, единственная – не анализируется.
Она была опубликована в газете «Вечерняя Москва» 2 сентября 1928 года за подписью «Л.К.». Начиналась, как обычно, с библиографической характеристики: «Илья Ильф и Евг. Петров. “Двенадцать стульев”. Роман. ЗИФ. 1928 г. Ц. 2 р.50 к.»[40].
Саму книгу рецензент характеризовал обстоятельно. В тексте рецензии шрифтом выделены основные выводы: «Роман читается легко и весело, хотя к концу утомляет кинематографическая смена приключений героев – прожженного авантюриста Остапа Бендера и бывшего предводителя дворянства Ипполита Матвеевича, разыскивающих стул, в котором предводительская теща зашила бриллианты. Утомляет потому, что роман, поднимая на смех несуразицы современного бытия и иронизируя над разнообразными представителями обывательщины, не восходит на высоту сатиры. [выделено автором. –