Далее Мандельштам пояснил, в силу каких причин он столь нелестно охарактеризовал критиков. Высмеял немало рецензий, в том числе и на книги своих знакомых – Катаева, Олеши, Каверина. Но объектом иронии были не только невежество и злоба рецензентов. Еще и пугливость: «В заключение приведу уже совсем позорный и комический пример “незамечания” значительной книги».

Мандельштам начал с оценки масштаба литературного события. Далее – конкретизация: «Широчайшие слои сейчас буквально захлебываются книгой молодых авторов Ильфа и Петрова, называемой “Двенадцать стульев”. Единственным откликом на этот брызжущий веселой злобой и молодостью, на этот дышащий требовательной любовью к советской стране памфлет было несколько слов, сказанных т. Бухариным на съезде профсоюзов».

Бухарин книгу одобрил. Пусть не на «съезде профсоюзов», а выступая перед рабочими и сельскими корреспондентами, но его речь, где обильно и с похвалой цитировался роман, была опубликована в «Правде» 2 декабря 1928 года[52].

Завуалированная ссылка на публикацию в «Правде» – аргумент политический. Мандельштам подчеркивал, что роман хвалить можно: «Бухарину книга Ильфа и Петрова для чего-то понадобилась, а рецензентам пока не нужна. Доберутся, конечно, и до нее и отбреют как следует».

Нет оснований полагать, что Мандельштам не знал о московских откликах на «Двенадцать стульев». Вопреки им он настаивал, что книга Ильфа и Петрова – не просто насмешка, а «дышащий требовательной любовью к советской стране памфлет». При этом Мандельштам уходил от заведомо бесполезной полемики с рецензентами, ссылаясь на оценку, данную роману Бухариным. И закончил статью, вернувшись к исходному тезису: «Еще раз напоминаю о “веере герцогини”. Он движется не в такт и с подозрительной независимостью. Нам не нужно веера герцогини, хотя бы в жилах ее текла трижды выдержанная идеологическая кровь».

Разумеется, Петров, собираясь опубликовать мемуарную книгу, не мог упомянуть Мандельштама и Бухарина. По той же причине, что и Нарбута.

Однако другие отзывы на роман он, бесспорно, заметил. Но – умолчал о них. Мандельштам тоже умолчал, хотя и рассуждал о «незамечании».

Правы оба. Роман публиковался в популярном московском ежемесячнике, был выпущен крупным столичным издательством, да еще и практически сразу «разобран на цитаты». А известные критики словно бы не заметили книгу. Не печатали рецензии на нее такие журналы, как «Новый мир», «Октябрь», «Красная новь», «Молодая гвардия».

Не только авторы «Двенадцати стульев» ждали отзывы в крупных журналах. Читатели тоже искали, однако не находили рецензии на роман.