Тем временем в течение этого и следующего года, несмотря на значительные расходы на отливку орудий, мечей и на солдатское жалованье, доходы казны постепенно возрастали, и брожения в народе не было. Ничто не омрачало в этот период жизнь короля, никаких приступов, никаких зловещих болезней, разве что он постоянно перерабатывал и однажды, в детской, пожаловался Шарлотте, что чувствует себя усталым человеком средних лет. Она улыбнулась и посмотрела на него лукаво — значения этого взгляда он тогда не понял.
Франсуа Вийон, который долгое время вёл себя безупречно в стенах монастыря Бестурне, снова взялся за старое. Он похитил из церкви серебряное основание алтаря и был брошен в Шатле в тюрьму. Людовик и на этот раз простил его и возместил украденное. Но почти сразу после освобождения поэт ввязался в пьяную уличную драку, в которой был убит отец Сермуаз. Вийона опять арестовали и препроводили в тюрьму, где на дыбе он признался, что это он совершил убийство. Его приговорили к повешению. И опять король заступился за него, однако отправил его в десятилетнюю ссылку, дабы показать, что поэт не может безнаказанно издеваться над законом, священным и нерушимым для всех остальных.
— Думаю, Франция видит его в последний раз, — с сожалением говорил Людовик, — у меня предчувствие, что мир о нём никогда больше не услышит. Жаль. Когда я был дофином, он был мне добрым другом; а Филипп де Комин утверждает, что он — великий поэт. Моя дорогая, я старею.
Королева наклонилась к его уху и что-то смущённо прошептала. Теперь он понял наконец, что выражал тот лукавый взгляд.
— Ваше величество всё ещё чувствует себя старым?
— Ни старым, ни огорчённым! Наверное, это называется — чувствовать себя величественно! Кому придёт в голову творить, когда в его силах — творить принцев. Господь благословил меня в тебе, Шарлотта!
— Я не сказала, что у нас будет принц, Людовик, я только сказала, что у нас будет ребёнок.
— О, на сей раз это точно будет дофин, я не сомневаюсь в этом!
Глава 38
Но это снова оказалась девочка. Людовика не было подле королевы, когда она дала жизнь своему младенцу, и весть о её рождении дошла до него через вторые руки. Гонец с официальным письмом заболел в пути, а посланец, которого он отправил вместо себя, потерял письмо, и потому сообщение оказалось весьма искажённым, когда Людовик получил его. Король вышел из себя и крепко побил незадачливого письмоносца.
— Да как же, как в конце концов нарекли ребёнка: Жан или Жанна?! Отвечай мне, приятель, кто родился — дофин или принцесса, мальчик или девочка?!! Ну же, ну! Чёрт побери, ты не понимаешь, что ли, разницу!