– Кто такая Алис? – перебила Жанна.

– Его криминалистка, – охотно пояснила Эва, плотнее запахивая на груди шаль. – С чемоданчиком. Очень хорошая девочка. Миленькая такая. Он ее от всех прячет, еле добилась, чтобы она посмотрела мой сарай, и ведь оказалось…

Протиснувшись мимо них, Марк быстро схватил плед в гостиной.

– Раз в гостинице пожар, ведите ее ко мне! У меня много места! – послышалось от дверей.

Марк выругался про себя. Принесло же старуху! Впрочем, мать бы их тоже не оставила в покое. Он выскочил на улицу и быстрым шагом направился к машине, чувствуя, что эти двое устремились за ним. Вот только их сейчас не хватало! Не успел он открыть дверь и протянуть Алис плед, как сзади вместе с торопливым постукиванием палки по плитам раздалось:

– Ко мне ведите, ко мне! Не волнуйтесь, я о ней позабочусь, и получше вашего!

– Эва, – негромко проговорил Марк, – настаивает, чтобы ты поселилась у нее.

– Это… разумно, – кивнула Алис. – Правда, придется искать ее крокодила.

Она кое-как закуталась в плед поверх куртки, поднялась с сиденья, спустила ноги на землю, сделала шаг и вдруг охнула и скривилась, схватившись за открытую дверь машины. Марк выругался про себя: он и не подумал, что Алис босиком. Черт! Надо было захватить ей хоть какую-то обувь.

– Подвернула ногу, когда прыгала, – пояснила она. – Ничего, сейчас…

Марк снова подхватил ее на руки, краем глаза отметив, с каким вниманием за этим всем наблюдает Жанна.

– Ко мне несите! – не унималась Эва. – Ко мне, слышите?

– Если я узнаю, что вы заставили ее искать вашего крокодила, пеняйте на себя! – крикнул Марк.

– Крокодила? – удивилась Жанна, очевидно, совершенно сбитая с толку.

Прижимая к себе Алис, закутанную в постоянно сползающий плед, Марк решительно зашагал к дому мадам Дюпон, слыша, как та рассказывает Жанне драматичную историю про сарай, газолин и кражу ценных вещей.

* * *

– Ну вот, а теперь ступайте. Вас там наверняка обыскались уже.

Марк встал, неохотно выпустив ногу Алис, которую только что перетянул найденным у старухи эластичным бинтом. Держать на коленях ее ступню и касаться нежной кожи, ощупывать тонкую лодыжку было приятно, но…

Н-да, теперь, когда он наконец пришел в себя, ему было до ужаса неловко. Оттого, что чуть не повредился рассудком при всем честном народе. Марк уже с трудом помнил, что кричал, что говорил, как хватал в охапку Янссенс, как, кажется, ощупывал ее, пытаясь понять, цела ли она.

Это было слишком: слишком сильно, слишком откровенно и близко, и Марк не знал, что теперь с этим делать. Как себя вести. Он не был к такому готов, да и Алис вряд ли была готова к тому, что мужчина, с которым она знакома неполных две недели, даже учитывая взаимное притяжение и вспыхнувшую между ними искру, вдруг превратится в обезумевшее животное от одной только мысли, что мог ее потерять.