Эди ехидно вскинула брови, спросила с деланым изумлением:

– А что так? От сахара она тоже перевозбуждается?

Аделаида недавно бросила пить кофе – якобы по этой самой причине.

– Ну хочет она “Санку”, пусть купит, я не против.

Эди фыркнула:

– Я тоже. Я ведь не хочу, чтоб Аделаида у нас перевозбудилась.

– Что? Кто там перевозбуждается? – очнулась Либби.

– А ты что, не знаешь? Аделаида больше не пьет кофе. Она от него перевозбуждается.

– Аделаида просто повторяет за своей глупенькой подружкой по хору, миссис Питкок, та тоже недавно начала это всем рассказывать.

– Да я и сама, бывает, от чашечки “Санки” не откажусь, – сказала Тэт. – Но и страдать от его отсутствия не буду. Нет его – и обойдусь.

– Не в Бельгийское же Конго мы едем! В Чарльстоне “Санка” тоже продается, нет никакой нужды тащить с собой огромную, тяжелую банку!

– А почему бы и нет? Шоколад же ты берешь. Себе.

– Ты же знаешь, Эдит, Адди очень рано встает, – разволновавшись, вмешалась Либби, – и она боится, вдруг обслуживать номера начинают только с семи или с восьми…

– Поэтому-то я и беру в дорогу отличнейший горячий шоколад! От чашечки горячего шоколада Аделаиде хуже не станет, нисколечко!

– Меня все устраивает, горячий шоколад – это просто замечательно! – Либби захлопала в ладоши, обернулась к Гарриет. – Всего через неделю мы уже будем в Южной Каролине! Жду не дождусь!

– Да-да, – бодро воскликнула Тэт, – и твоя бабушка такая молодец, что нас всех туда везет.

– Ну, не знаю, молодец я или нет, но думаю, уж сумею довезти нас туда и обратно в целости и сохранности.

– Либби, Ида Рью уволилась, – жалобно зачастила Гарриет, – она уезжает.

– Уволилась? – переспросила Либби, она была туговата на ухо и поэтому вопросительно взглянула на Эди, которая говорила четче и громче всех. – Гарриет, ты уж, пожалуйста, повтори-ка помедленнее…

– Ида Рью, которая у них работает, – Эди скрестила руки на груди, – она уволилась, и Гарриет теперь расстраивается. Я ей уже сказала, что все меняется, одни люди уходят, другие приходят, потому что так устроен мир.