– Мне надо подумать.

– У меня есть идея получше, – говорит Сунил, кидая взгляд на часы. – Ступай-ка к дому поселкового совета. Посмотришь на своего потенциального конкурента. Если это тебя не убедит участвовать в выборах, тогда я сдаюсь.

– И кто же это? – Шахрияр чувствует, как сердце начинается биться чаще.

Ветер набирает силу. Он треплет волосы Сунила, задувает их ему в мрачное лицо:

– Иди и узнаешь сам. Один. Если решишь участвовать в выборах, будет лучше не показываться на людях вместе.

* * *

Шахрияр идет вдоль берега на восток, к деревне, к местному совету, в который был заказан вход матери, после того как она отреклась от своей веры, к зданию, куда отец приносил улов. Там сегодня собралась целая толпа, сгрудившись вокруг наспех сколоченной сцены. Шахрияр коченеет, когда видит, кто на ней стоит.

Когда Шахрияр в последний раз слышал о Манике, тот проживал в Дакке и занимался цементным бизнесом, покончив с рыболовецким промыслом после смерти отца. Сейчас же он вернулся в родную деревню, явно преисполненный весьма честолюбивых помыслов. Да, он состарился, но при этом не утратил львиной грации. Сейчас он ходил взад-вперед по сцене и орал в микрофон, обещая вернуть деревне былое процветание за счет привлечения туристов и строительства мечетей для правоверных мусульман, о которых часто забывают из-за того, что слишком много внимания уделяется разным меньшинствам. Ну и, естественно, беженцев нужно прогнать обратно в Бирму – они лишь отнимают кусок у простых людей, зарабатывающих себе на жизнь в поте лица. Дело осталось за малым – отдать за него, Маника, голоса.

Стоит ему заметить Шахрияра, как Маник расплывается в улыбке.

– Братья и сестры, вы посмотрите, кто к нам пожаловал, – говорит Маник. – Мир тебе, Шахрияр Чоудхори, о самый образованный и достопочтенный из благодетелей.

Всё внимание толпы теперь сосредоточено на Шахрияре. Выражения лиц самые разные: и дружелюбные, и серьезные, и настороженные.

– До меня дошли слухи, что ты собираешься побороться со мной за пост председателя?

У Шахрияра нет микрофона, поэтому ему приходится повысить голос, чтобы перекричать поднимающийся ветер:

– Это не так. Я не собираюсь участвовать в выборах.

Он поворачивается, чтобы уйти. Его уже успело затошнить от Маника. Толпа расступается перед Чоудхори, чтобы его пропустить.

На прощание Маник кидает ему в спину колкость:

– Вот и славно. Тебе и вправду лучше не лезть в выборы. Похоже, ты пошел в своего отца, заминдара Рахима. Ученые степени в заграничных вузах и толстая мошна не помогут тебе привлечь на свою сторону простой народ. Чтобы стать председателем, ты должен быть одним из нас.