Тут в углах наконец притихли и обернулись. Лица были недобрые, но старик не заметил, он разогнался и опять говорил про врагов, пепел, Родину и про жертвы, ну дались ему эти жертвы, с тревогой думал Валера. И хотел было даже шепнуть старику тихонечко, чтоб хотя бы на жертвы тот сильно не напирал, — но не знал, как прервать, и не смел.

Погодите, а я ж его знаю, сказал вдруг кто-то, это ж этот, ну как его, точно. И старик опять не почуял, ничего он уже почуять не мог. Просиял, приосанился и назвался. Голова у него тряслась, из носа текло, но встал он прямо, как на параде или для торжественной съемки, улыбнулся и собрался еще говорить, и вот тут-то все и случилось, чего Валера с необычной для себя прозорливостью ожидал с тех пор, как проснулся на стуле. А может, и раньше.

Да задолбал ты, гнида, раздался вдруг грубый голос, сам завалишь или помочь, и пузатый краснорожий мужик, тот самый, который недавно разглядывал одеялки, стартанул из угла. Налетел, толкнул шефа выпирающим животом, а потом одной красной лапой вцепился ему в воротник, а другой замахнулся. Ну зачем вы, не надо, закричал ему в спину горбоносый с кольцом на мизинце, мы же договорились, и пузатый не стукнул. Подержал еще кулак на весу, но послушался в конце концов и опустил.

Только дед и сам уже обмяк, закатил глаза и повалился. Кульком набок, подогнув коленки, макушкой тюкнулся об пол и похож стал на куколку, желтую, сухонькую, в костюме не по размеру. И когда Валера поднял его и понес укладывать на койку, он и легкий оказался, как куколка, словно внутри костюма никого толком и не было.

Капельницу Валера обратно вставить не умел, да и сомневался, что от нее теперь выйдет толк. Чертова аптекарша куда-то запропастилась, а лысый зубник и вовсе закричал ему — я не доктор, не доктор, вы понимаете, я в собесе работаю, ну отстаньте уже от нас, ради бога.

И тогда Валера снял с шефа ботинки, укрыл одеялом, поправил подушку и сел рядом, пораженный мыслью, что старик, может быть, не очнется, и мысль ему в голову не поместилась. Он погладил сухую желтую руку и сказал — вы чего это придумали, а, Илья Андреич, вы давайте-ка не придумывайте, — и представил, что вокруг больница, пищат приборы и вот-вот уже кто-то придет обязательно, в белом халате, а ему велят посидеть в коридоре.

— Флешки не было у него? — спросили рядом.

Он не понял вопроса, оглянулся и обрадовался даже белобрысой суке, хоть она все такая же была полуголая, жуткая, потому что никого тут Валера больше не знал и что делать ему теперь, не знал тоже. Если тарабарская эта флешка нужна была, например, чтобы оживить деда, он готов был ее искать. Мир без деда представить не получалось.