– Потому что это всегда так, – сказал Джоко. – Ты уже постоянная лабораторная крыса.

– У меня в роду все такие, – ответил Салли.

Он видел, что внук, почти исчерпав запасы храбрости, с тревогой и нетерпением смотрит на него в окно.

– Симпатичный парнишка, – сказал Джоко.

– Он хороший, – согласился Салли, вдруг раздувшись от гордости, как и накануне, когда рассказывал Гарольду Проксмайру о Питере. – Я рад, что он здесь. Правда, немного нервный, как и отец в его возрасте.

– У них это от Веры, – задумчиво предположил Джоко. – Им с мужем, конечно, в последнее время пришлось нелегко.

– Мне об этом почти ничего неизвестно, – признался Салли. – Я знаю только, что Ральф лежал в больнице.

– Причем несколько раз, – уточнил Джоко. – У них бешеные долги. Я так думаю.

– Вряд ли, – возразил Салли. – Ральф всю жизнь проработал на почте. У него должна быть страховка.

– Она обычно покрывает процентов восемьдесят лечения. Тебе ни разу не приходилось выплачивать оставшиеся двадцать за какую-нибудь серьезную процедуру?

– Я же не утверждаю, что у них нет проблем, – сказал Салли.

– Мне бы не стоило говорить тебе об этом… – начал Джоко.

– Так и не говори, ради бога, – перебил Салли.

– Ладно, – не стал упорствовать Джоко.

Салли грустно глянул на аптекаря. Помахал Уиллу, тот махнул в ответ.

– Так что? – спросил он наконец.

– Если вдруг встретишь Веру, будь осторожен, – посоветовал Джоко, его совиные глаза за толстыми стеклами глядели с непривычной серьезностью.

– Я всегда осторожен с Верой, – сказал Салли. – Даже ракушку[46] ношу.

– Ты меня не так понял. Я волнуюсь не за тебя, а за нее.

Салли нахмурился. Джоко, как аптекарь, зачастую знал, у кого из горожан какие проблемы со здоровьем.