Они поползли по кладбищу, и Салли вдруг пожалел, что с ними нет Питера. Сын по умолчанию ко всему относился неодобрительно, по крайней мере, если дело касалось Салли, но порой давал слабину и подчинялся минутному безрассудству. Однажды, несколько лет назад, Салли подбил Питера помочь украсть у Робака снегоуборщик. Салли воровал его всякий раз, как шел снег, а Карл потом умыкал его обратно. И с каждой кражей оба усиливали меры предосторожности, дабы предотвратить последующие хищения. В конце концов Карл привез снегоуборщик во двор, где у него стояла строительная техника, и прикрепил цепью к столбу. Двор был обнесен сеткой-рабицей, по ночам его сторожил доберман по кличке Распутин. Салли вырубил пса пригоршней снотворного в гамбургере, но все равно требовалась помощь Питера – перебраться через забор и перекусить цепь болторезом, который Салли тоже свистнул у Карла. Все прошло без сучка без задоринки, доберман уснул (как они полагали), но едва Питер перекусил цепь, как раздалось глухое рычание: в каком-нибудь ярде от него стоял Распутин, широко расставив лапы и угрожающе скаля клыки. С минуту, показавшуюся вечностью, Распутин с Питером таращились друг на друга, потом пес задрожал, изо рта его пошла пена. Пилюли пересилили его злость, и в следующее мгновение доберман опрокинулся в снег.

Позже в “Лошади” Питер с несвойственной ему довольной ухмылкой снова и снова вспоминал пережитое.

– Это покруче секса, – говорил он Салли.

Видя сына таким счастливым, Салли решил, что, возможно, случившееся станет для Питера своего рода поворотным пунктом. Может, он наконец-то позволит себе наслаждаться жизнью с менее иронического расстояния. Но наутро Питер вновь стал прежним сдержанным Питером и явно стыдился того, что позволил втянуть себя в отцовские безрассудства. Очень жаль, подумал Салли. Ему отнюдь не хотелось, чтобы сын был его образом и подобием, – Салли просто досадовал, что Питер не признает очевидной истины: ему нравится веселиться.

Прибыв к могиле судьи, Салли протянул пса Карлу, тот держал его на вытянутых руках пенисом от себя.

– Запри его в машине, – велел Салли.

Руб отличался живым воображением и не всегда понимал разницу между одушевленным и неодушевленным. И если пес увидит, как работает экскаватор, как челюсть его пережевывает свежую землю, то может и наброситься.

– Точно, – согласился Карл, унося вырывающееся животное. – А то вдруг он там еще не все обоссал.

Салли наблюдал за Реймером: на кладбище он держался совершенно иначе. Он заварил эту кашу и сейчас, судя по выражению лица, осознал серьезность происходящего. Реймер смотрел на могилу, которую они намеревались осквернить, но взгляд его, если Салли не ошибался, был обращен внутрь себя.