– Вы, наверное, думаете, что он попросил меня переехать сюда, чтобы он мог присматривать за мной, так? Вот и нет. Только я могла ему помочь, когда у него случались панические атаки. А я жила своей жизнью, у меня был жених. Но я перебралась сюда…
– И все бросили?
– Разве у меня был выбор?
Разумеется, был, подумал Реймер, но растрогался от того, что Кэрис считала иначе.
Она невесело усмехнулась, покачала головой.
– И эта его фраза про Бонда. “Меня зовут Бонд”. – Кэрис настолько похоже изобразила интонацию брата, что Реймера взяла дрожь. – “Джером Бонд”. Он это делал столько же ради себя, сколько ради других, бедняга. Но он почти все делает ради других.
– И Бекка его исцелила?
– Он в это верил.
– А во что верите вы?
Кэрис пожала плечами.
– Человек, который всю свою взрослую жизнь дважды в день отдраивал ванную комнату, вдруг перестал это делать, поскольку ему это больше не нужно? Разительная перемена. Он повторял: “Впервые в жизни я чувствую, что здоров, в смысле, что я не болен. Когда я с ней, я чувствую себя в безопасности”. Я ему говорила, что это бред. Ну то есть в нем целых шесть футов шесть дюймов[52] росту, он сильный как бык, мастер единоборств. А в Бекке было от силы пять футов восемь дюймов. И фунтов сто двадцать весу[53]. И с ней он чувствовал себя в безопасности? Но его же не убедишь. Он чувствовал то, что чувствовал. В ее присутствии он успокаивался.
– И я с ней чувствовал то же самое, – признался Реймер.
– Мы с Джеромом поругались тогда. Впервые в жизни. Вы не поверите, как мы ругались.
– Почему?
– По многим причинам, – ответила Кэрис, и Реймер подумал: быть может, одной из причин был он сам? По крайней мере, было бы приятно знать, что он так много для нее значит. – Я не особо любила Бекку.
– Правда? – удивился Реймер. – Но почему?
Ведь Бекку любили все.