Хорошо. Он себя чувствовал хорошо. Что само по себе было странно.

– В каком мы отделении?

– В реанимации. Завтра вас переведут в обычную палату.

– У меня здесь лежит подруга. Ее зовут Рут.

– Та, что была в коме?

Прошедшее время его ошарашило.

– Она в сознании, – успокоила медсестра. – Она поправится.

– Далеко до ее палаты?

Медсестра указала в конец коридора:

– Дойдете в такую даль?

– Пошли.

Салли очнулся на стуле возле кровати Рут и увидел, что она глядит на него. В окно за его спиной барабанил дождь. Настенные часы показывали половину пятого, то есть дремал Салли полчаса. Когда они пришли, Рут спала, но он уговорил медсестер разрешить ему посидеть у нее в палате. Они ушли, а он, должно быть, уснул.

Если честно, Рут выглядела хуже вчерашнего. Опухоль с нижней части лица распространилась вверх до самых волос, синяк почернел. Но глаз, накануне словно заклеенный, сегодня приоткрывался. И самое главное – Рут, в отличие от Веры, все сознавала, целиком и полностью присутствовала в своем изувеченном теле, действительно была в палате рядом с Салли. Он обещал медсестре, что без ее помощи не попытается встать на ноги, но сейчас поднялся без особых усилий. И хотя в груди еще немного теснило – там, где установили дефибриллятор, – по сравнению с муками предыдущих дней это были пустяки. Салли одной рукой оперся о поручни кровати, другой сжал ладонь Рут.

– Ладно, твоя взяла, – сказал он, – мы поедем с тобой на Арубу.

Рут улыбнулась, но в глазах ее читалась боль. Значит, больше шутить не стоит.

– Как это мы с тобой одновременно выбыли из строя, а?

Рут моргнула, медленно, со значением. “Да, как же это мы так?”

– Джейни и Тина были здесь целый день. И Зак.