Тиффани: Большинство, я уверена.

Джессика: Возможно, это потому, что они родились без мозгов…

Доктор Розен: Но часто усыновление или удочерение – это утрата: утрата родной семьи, культуры и национальной идентичности, и, конечно, образа жизни, который мог бы быть. Вот тут-то и возникает злость. Только сегодня вы рассказали о множестве вариантов гнева и о том, почему вы испытываете его. На мой профессиональный взгляд, все сводится к следующему: гнев из-за того, что ваши биологические родители бросили вас. Вот такой ярлык, но на наших индивидуальных сессиях вы слышали, как я говорю о гневе по-другому. Хейли, ты помнишь, что я сказал?

Хейли: Вы сказали, что гнев может быть прикрытием чего-то более глубокого.

Доктор Розен: Не хочешь поделиться, что это для тебя?

Хейли: Печаль. Очень сильная печаль, потому что где-то там у меня есть мать и отец, которые не любили меня настолько, чтобы оставить у себя. Они отдали меня. Избавились. Я оказалась им не нужна. У меня никогда не было возможности погрустить об этом. Как я могу быть рядом с мамой и папой, которых очень люблю, и плакать о своих биологических маме и папе, потому что я их не знаю и в моей жизни их не было? В то же время почему я оказалась недостаточно хороша для своих китайских мамы и папы? Теперь мне придется очень много работать – и речь не только об учебе, – чтобы стать той, кем бы они гордились. И чтобы мама и папа гордились мной сейчас.

Джессика: Ты хочешь сказать, что я грущу, потому что моя родная мать так мало заботилась обо мне, что оставила меня перед вокзалом… Одну… Посреди ночи… Зимой… Что она даже не хотела меня знать…

Тиффани: Кто бы не грустил?

Джессика: О, я не грущу. Я злюсь.