Рума и нима объявляют начало сбора урожая. Рано утром, пока еще не рассвело, меня просят сказать несколько слов. Что более странно – то, что передо мной стоит полдеревни, или то, что никчемная девушка избавилась от призраков прошлого? И риск велик для всех нас. Наш план должен сработать, иначе Цытэ возьмет верх. Я начинаю с того, чему меня учил чайный мастер Сунь.

– Если ты не любишь чай, ты не сможешь заварить хороший чай, – повторяю я. – Наши чайные деревья – божественный дар. В них мы видим путь акха. Если вы просто бездумно размножаете чайные кусты на плантации отростками, то один заболеет, и все они заболеют. То же самое случается с деревьями, ослабленными постоянной обрезкой. Но мы кое-что понимаем, когда находим дикое чайное дерево. Оно было достаточно сильным, чтобы выжить и расти самостоятельно. У него собственный уникальный набор генов. Если одно дерево заболевает, другие, окружающие его, не страдают. Мы, акха, понимаем это, потому что у нас есть табу на брак между близкими родственниками. Вот почему мы зачитываем наизусть нашу родословную.

Собравшиеся что-то бормочут в знак согласия, понимая, что скрывается под моими словами. Чистота, а не подделка.

– Собирая сегодня урожай, давайте помнить, что двигаться нужно медленно – по одной почке за раз. Если мы соберем идеальные листья, чай, который мы приготовим, будет лучшим. Вместе мы поделимся путем акха с внешним миром.

Когда я схожу с платформы, к нам подходит учитель Чжан.

– Могу я помочь? – спрашивает он.

Я вручаю ему корзину, и он вместе с нами поднимается в гору при свете тающей луны. Восходит солнце, а мы работаем, прерываясь только на то, чтобы выпить чаю и съесть рисовые шарики.

Когда корзины наполняются, мы возвращаемся в деревню, где чайный мастер Сунь следит за тем, как листья размещают на первый отдых.

Следующий день еще длиннее. Мы собираем свежие листья и раскладываем их погреться на солнышке. Затем часами перекладываем вчерашние, уже отдохнувшие листья в котлы, чтобы «уничтожить зелень». Через четырнадцать часов мы все вместе рассаживаемся на улице и едим то, что нам приготовили молодые женщины, которым пришлось остаться в деревне и ухаживать за детьми, слишком большими, чтобы кормить их грудью, и слишком маленькими, чтобы помогать по хозяйству.

Угадайте, кто прикатил на третье утро? Господин Хуан и его сын!

– У меня весенние каникулы, – объявляет Сяньжун, выходя из внедорожника. Он по-прежнему худой и бледный, правда цвет его лица скорее связан с ездой по горной извилистой дороге, ухабам и колеям.