Через пару недель он войдет в зал суда, возьмет жизнь гребаного Колина Уайта и перевернет ее с ног на голову. Он умеет так переделывать своих клиентов, что и судьи, и пресса, и, вероятно, даже прокуроры начинают им верить.
Мец смеется: не только хирурги мнят себя богами!
Малкольм человек нерелигиозный. После своей бар-мицвы он, пожалуй, ни разу и не был ни в каком храме. Он помнит, что мать тогда надела красное платье, а на него нацепила костюм, который висел на нем как на вешалке. Помнит, как странно звучал его собственный голос, когда он нараспев читал Тору. От страха он чуть в штаны не надул. А потом чуть не упал в обморок, когда обильно надушенные тетушки принялись его целовать. Но все эти мучения окупились, потому что в туалете отец встал рядом с ним у писсуара и, не поворачивая головы, сказал: «Теперь ты мужчина».
Это был первый случай, когда Малкольм Мец с помощью слова изменил человека – себя.
Встряхнувшись, он сосредоточивает внимание на бумагах, лежащих перед ним. Колин Уайт, Мэрайя Уайт, Вера Уайт – в документах фигурируют только эти имена. Бога нигде нет. И не должно быть, согласно тому, как Малкольм Мец понимает закон.
Раньше Кензи никогда не бывала в синагоге. Сейчас она широко раскрытыми глазами рассматривает богато украшенный ковчег, еврейские молитвенники, кафедру для чтения Торы.
– Почти как в церкви, – говорит она и тут же смущенно прикрывает рот.
Равви Вайсман улыбается:
– С год назад мы перестали плясать голышом вокруг костра.
– Извините. – Кензи смотрит ему в глаза. – Я мало знакома с иудаизмом.
– У вас еще все впереди. – Раввин жестом приглашает ее сесть на скамью. – Итак, вы хотите знать, действительно ли Вера Уайт разговаривает с Богом? Видите ли, миз ван дер Ховен, я тоже разговариваю с Богом. Но у меня под окном нет команды из шоу «Голливуд сегодня вечером!».
– То есть…
– То есть Господь, чья мудрость не имеет границ, не приходит ко мне в женской одежде, чтобы поиграть в шашки. – Равви Вайсман снимает очки и протирает их краем рубашки. – У вас бы не возникло некоторых подозрений, если бы маленькая девочка, ничего не знающая о юриспруденции, вдруг заявила, что может и будет исполнять обязанности судьи?
– Верин случай такой же?
– Это вы мне скажите. Она разговаривает с Богом. Допустим. Но Бог не говорит ей, что Израиль сотрет в порошок Организацию освобождения Палестины. Не велит ей есть кошерную пищу или хотя бы приходить в храм в пятницу на вечернюю службу. Мне очень трудно поверить, что если бы Бог решил явиться в человеческом обличье к кому-то, в ком течет еврейская кровь, то выбрал бы не того, кто живет по еврейским законам.