В отделении экстренной помощи мы с Колином сидим на одном из уродливых диванчиков в комнате ожидания. Кровотечение удалось приостановить, и Веру повезли на рентген. Достав ее карточку, дежурный врач вызвал доктора Блумберга.

На протяжении последних тридцати минут Колин постоянно был чем-то занят. Отвечал на вопросы парамедиков и врачей, ходил из угла в угол. Выкурил три сигареты прямо за стеклянными дверями, и, пока он там стоял, луна плавно очерчивала его профиль. Теперь он сел сгорбившись рядом со мной. Я сижу, подперев голову руками.

– Думаешь, – шепчет Колин, как будто боится спугнуть свою мысль, произнеся ее вслух, – она делает это для привлечения внимания?

– Что – это?

– Ранит себя.

Я поднимаю глаза:

– Ты можешь верить таким россказням о ней?

– Я не знаю, Мэрайя. Не знаю, чему верить.

Своевременное появление доктора Блумберга спасает нас от продолжения этого разговора.

– Миссис Уайт, что случилось?

Колин протягивает руку:

– Я Колин Уайт. Отец Веры.

– Здравствуйте.

– Насколько я понимаю, вы уже осматривали мою дочь раньше? Был бы вам признателен, если бы вы посвятили меня в историю ее болезни.

Доктор Блумберг искоса смотрит в мою сторону:

– Наверное, ваша жена…

– Мы с миссис Уайт не поддерживаем отношений, – обрывает его Колин. – Я хотел бы услышать все от вас.

– Хорошо. – Доктор садится напротив и складывает руки на коленях. – Я уже проделал с Верой множество диагностических процедур, но пока не нашел медицинского объяснения ее внезапным кровотечениям.