– Минка, если я умру, у тебя не останется моей фотографии, – прошептала она, дрожа рядом со мной.

– Мне она не нужна, потому что ты не умрешь, – ответила я.

Я знала, что зуб у нее инфицирован. Изо рта у Дарьи пахло так, будто она гниет изнутри, а щека распухла и увеличилась вдвое. Если зуб не выпадет, ей не выжить. Я прижалась к ее спине, делясь с подругой теплом своего тела.

– Повторяй их со мной, – сказала я. – Это тебя отвлечет.

Дарья помотала головой:

– Больно…

– Прошу тебя, – молила я. – Попытайся.

Фотографии мне больше были не нужны. Ания, Гершель, Герда, Мейер, Вольф. Произнося каждое имя, я вспоминала лицо со снимка.

Потом раздался едва слышный голос Дарьи:

– Миндла?

– Точно. Двора. Израэль.

– Шимон, – добавила Дарья. – Элька.

Рахиль и Хая. Элиас. Фишель и Либа, Байла, Лейбус, Моша, Брайна, Гитла и Дарья.

Тут она перестала повторять вместе со мной. Тело ее обмякло.

Я проверила, дышит ли она, а потом сама отключилась.

Наутро Дарья проснулась с опухшим красным лицом, кожа у нее горела. Она не могла подняться с нар, так что мне пришлось тащить ее в туалет и обратно в барак, самой застилать постель. Когда вошла Тварь, я вызвалась нести котел с кашей, потому что за это полагалась дополнительная пайка. Ее я отдала Дарье, которая так ослабела, что не могла миску до рта донести. Я попыталась заставить ее открыть рот, напевая песенку, как Бася пела Мейеру, когда тот отказывался есть.

– Ты не умеешь петь, – прохрипела Дарья, слегка улыбнувшись, и этого хватило мне, чтобы влить ей в рот немного жидкости.

Во время поверки я поддерживала ее в вертикальном положении, молясь, чтобы главный офицер – тот, у которого дрожала рука, про себя я называла его герр Тремор, – не заметил, что Дарья больна. Герр Тремор, вероятно, хворал чем-то, отчего у него была эта трясучка, но его недуг, видно, не был слишком тяжелым и не мешал ему жестоко карать нас своими собственными руками. На прошлой неделе, когда одна новая девушка повернулась налево, а не направо по его команде, он наказал весь барак. Мы два часа занимались гимнастикой под холодным проливным дождем. Ни к чему говорить, что не меньше десятка голодающих женщин не вынесли этого и попадали в грязь без сил, а герр Тремор подходил к ним и пинал ногами, чтобы заставить подняться. Но сегодня он, похоже, торопился; вместо того чтобы преподать урок нам всем или выбрать для наказания какую-нибудь одну жертву, он быстро провел перекличку и отпустил капо.

У меня была важная задача. Я должна не только прикрыть Дарью и выполнить работу за двоих, но и стащить что-нибудь острое и маленькое, чем можно выбить зуб.