Однажды посреди дня мне поручили толкать тележку с полевой кухней. Я шла впереди других заключенных и первая заметила что-то торчащее из грязи.

Огрызок яблока!

Кто-то выбросил его в лесу. Может, фермер или мальчик, который вприпрыжку бежал по тропинке среди деревьев и весело насвистывал.

Я посмотрела на эсэсовца, шагавшего рядом с мной. Если я быстро отбегу в сторонку, подберу огрызок и суну в карман, он, может, и не заметит. Мне было ясно: еще шесть шагов… пять… четыре… и мы пройдем мимо, тогда будет поздно. Напряжение, разлившееся по нашим потрепанным рядам, говорило об одном: не только я приметила добычу.

Бросив ручки тележки, я кинулась к огрызку.

Но эсэсовец оказался проворнее – успел схватить меня прежде, чем я дотянулась до вожделенной еды, оттащил в хвост колонны, а там меня взяли под руки двое охранников, чтобы я не успела смешаться с остальными узницами. Я знала, что сейчас будет, уже видела такое прежде: когда мы остановимся отдохнуть, палач отведет меня в лес и пристрелит.

Колени у меня дрожали, идти было трудно. Полевая кухня впереди колонны остановилась, настало время готовить ужин. Палач взял меня за руку и отвел в сторону от других женщин.

Я была единственной, подлежавшей расстрелу этим вечером. Наступали сумерки, в небе появились лиловые полосы, при других обстоятельствах это зрелище заворожило бы меня. Палач жестом показал, чтобы я опустилась перед ним на колени. Я так и сделала, но сложила руки вместе и начала молить его:

– Прошу вас, если вы не убьете меня, я дам вам кое-что.

Не знаю, почему я так сказала, ничего ценного у меня не было. Из Нойзальца я взяла только то, что было на мне надето.

А потом вспомнила блокнот в кожаной обложке, засунутый за пояс платья.

Ничто не выдавало в стоявшем передо мной головорезе любителя литературы, он, вероятно, и читать-то не умел. Но я подняла руки, показывая, что сдаюсь, после чего медленно засунула одну под робу, чтобы достать блокнот, в котором записывала свою историю.

– Прошу вас, – повторила я, – возьмите это.

Палач нахмурился, ему явно не хотелось заключать сделку. Сперва. Но у кого из заключенных был такой прекрасный блокнот в кожаном переплете? Я прочла на лице палача немудреную мысль: а не записано ли в этой книжице что-то важное?

Громила потянулся ко мне. Как только его пальцы сжали блокнот, я схватила свободной рукой горсть грязи и кинула ему в глаза.

Мне не удалось бы сбежать, если бы не несколько сопутствующих обстоятельств.

1. Настали сумерки, и это сильно затрудняло моим преследователям погоню. Деревья превратились в целящихся из ружей солдат; валуны напоминали вражеские танки, а звук шагов любого лесного зверя вызывал страх, не засада ли это?