Я смотрю на лицо Райнера Хартманна. Ничего в нем нет особенного, никаких признаков, что этот человек на самом деле – чудовище. И у меня возникает вопрос: что за токсичный коктейль из наследственности и образования позволил мальчику, которого растили совестливым, принять участие в геноциде?

Разломленная пополам булочка, которую испекла Сейдж, лежит на тарелке, как разбитое сердце. Я вздыхаю и тянусь к портфелю, чтобы убрать в него лист с фотографиями, но в последнее мгновение останавливаюсь. Беру тарелку с булочкой и иду в спальню Минки. За дверью слышны тихие голоса. Сделав глубокий вдох, стучусь.

Минка сидит в мягком кресле, положив ноги на оттоманку.

– Перестань суетиться, Сейдж, – раздраженно говорит она, когда Дейзи открывает мне дверь. – Со мной все в порядке!

Отлично, старушка еще даст бою. Мне нравится, что она то крепкая, как гвоздь, то мягкая, как замша. Именно это помогло ей пережить худшую эру в истории, я уверен, и до сих пор держит ее на ногах.

И перешло по наследству к внучке, даже если сама Сейдж об этом не догадывается.

Обе они смотрят на меня, когда я вхожу с булочкой и фотографиями в руках.

– Вы, наверное, шутите, иначе и быть не может, – бормочет Сейдж.

– Минка, – говорю я, протягивая ей тарелку, – я подумал, вдруг вы захотите доесть это? Сейдж так старалась, чтобы вас порадовать. И мне хотелось бы того же. Вы пережили жестокую несправедливость. Но несправедливо и то, что вы живете в одной стране со своими бывшими мучителями. Помогите мне, Минка. Пожалуйста.

Сейдж встает и говорит натянутым тоном:

– Лео, уходите отсюда, сейчас же.

– Погодите, погодите. – Минка жестом подзывает меня к себе и протягивает руки за тарелкой и листом с фотографиями.

Тарелка с булочкой балансирует у нее на коленях, она ведет пальцем по снимкам, как будто под ними шрифтом Брайля написаны имена. Ее палец медленно опускается на фотографию Райнера Хартманна. Она два раза стукает по его лицу.

– Это он.

– Кто?

Она смотрит на меня:

– Я вам говорила. Мы не знали эсэсовских офицеров по именам.

– Но вы узнаете лицо?

– Еще бы! – отвечает Минка. – Мне никогда не забыть человека, который убил мою лучшую подругу.